Методологический дискурс о постмодерне. Между про-капитализмом и контр-капитализмом
– на логику социокультурной реальности модерна (внутри которого развертывается логика инструментального разума и промышленных революций).
С другой стороны, в содержании лекций я увидел, как философские представления (в их историческом и логическом отношении) были сведены к тому, что можно назвать предпосылками и логикой инструментального разума.
Можно сказать, что я увидел:
– редукцию «философских представлений о знаниях» к тем представлениям, которые порождают чисто инструментальный разум и знания;
– редукцию разума и знания в широком смысле к их инструментальной части.
Поэтому задачей для своего критического анализа я поставил выявление тех философских оснований (и социокультурных процессов, с ними связанных), которые задают более полную перспективу процессов модерна, порождающих, в качестве своего мэйнстрима, инструментальный разум и всю инструментальную мощь современного человечества. Для решения этой задачи я буду пользоваться своими разработками, которые я называю «социокультурной методологией» и «параметрической реконструкцией» социокультурной реальности.
П.Г.Щедровицкого я буду называть Автором. Я буду прочитывать текст лекций Автора, делая шаги в соответствии со своей задачей.
2. Автор о промышленных революциях, цифровизации, инженерном подходе и технооптимизме
В §§1–8 Автор начинает разговор о промышленных революциях и своей позиции по отношению к этим революциям.
Свою позицию Автор называет «технооптимизмом». Логика промышленных революций пока что дается эмпирически и эскизно. Автор акцентирует, что прогноз развертывания современного этапа промышленных революций в целом прочерчивается в направлении тотальной цифровизации жизненного мира. Автор поддерживает это направление.
«Какая базовая гипотеза стояла у меня «за» этим прогнозом?
Я исходил из того, что каждая новая промышленная революция разворачивается, используя потенциал пакета [платформы] новых технологических решений, которые – как по отдельности, так и вместе – приводят к взрывному росту производительности труда в разных областях и сферах деятельности.
Эта «простая» гипотеза высказывалась в истории философии и политэкономии неоднократно».
«В узком смысле, говоря о цифровизации, большинство экспертов [как я уже сказал, их взгляд упёрт в технические средства] считают, что нам удастся либо снабдить все вещи физического [материального] мира [включая живых существ] встроенными датчиками слежения [за их функционированием в технических системах или поведением] либо, как минимум, поставить их под постоянное наблюдение [со стороны некоего «искусственного интеллекта»] за счёт установки миллиардов камер и «умной» обработки больших массивов «данных».
В расширительном смысле эксперты предполагают, что цифровизация поможет сформировать новый язык или новую знаковую [семиотическую] систему, которая предоставит в руки человечества новую систему оперирования с цифровыми копиями реальных вещей и виртуальных объектов.
Последняя, в свою очередь, усилит возможности проектирования, создания, контроля за процессами функционирования, управления жизненным циклом и ликвидации как технических, так и «гибридных» [деятельностно‑природных, человеко‑машинных и т. д.] систем разного уровня сложности.
Безусловно, и узкая, и широкая версии несут на себе явный отпечаток «инженерного» подхода и пропитаны «технооптимизмом»».
Проанализируем сказанное.
Промышленные революции представлены как фазы развертывания познавательно‑трансформационно‑контролирующей деятельности человека по отношению к окружающему материально‑предметному миру и самому себе. Причем сама эта деятельность неявно устанавливается в качестве того, что объемлет универсум всей человеческой деятельности во всем культурно‑историческом пространстве‑времени. Во всяком случае, именно так и можно понимать сказанное. Важно, что Автор не делает оговорок, которые бы утверждали обратное. Можно говорить о том, что человеческое мышление и деятельность представлены как преимущественно (или даже исключительно) инструментальные.
Закрепим это предположение о позиции Автора.
3. Автор начинает разговор о связи между знаниями‑практиками, относящимися к промышленным революциям, и собственно философскими основаниями
В §§9–10 Автор начинает собственно разговор о связи между знаниями‑практиками, относящимися к промышленным революциям, и собственно философскими основаниями.
Во‑первых.
Автор заявляет себя как представителя «праксеологического или деятельностного подхода, который сформировался в философии и социальных науках в последние 300 лет».
Во‑вторых.
Автор задает в качестве фундаментальных философских оснований картину мира, онтологию. «Онтология – это раздел философии, в котором излагается совокупность основных (фундаментальных) гипотез [и/или утверждений] об устройстве „мира“ [реальности], в котором мы рождаемся, живем и умираем, а также о ключевых причинно‑следственных связях, которые конституируют этот „мир“ и о месте [роли] человека в так устроенном „мире“».
В‑третьих.
Автор вводит представление об основных типах онтологии. «Если говорить очень грубо, то за последние две‑три тысячи лет человечество построило три основных «картины мира»: космологическую, теологическую и праксеологическую.
В основе космологической онтологии лежат представления о космосе, теологической – о Боге, а праксеологической – о практике».
В‑четвертых.
Автор отмечает временную рамку утверждения «праксеологической картины мира». «Хотя праксеологическая картина мира является для любого из нас „очевидной“ [первое, что видит ребёнок, появившись на свет, – это лица взрослых, его родителей, или хотя бы матери или акушерки], а о существовании „Бога“ или „космоса“ он узнаёт гораздо позже, – мало‑мальски артикулированная совокупность „онтологических“ принципов, применимых для описания „реальности“ практики/деятельности сложилась лишь на рубеже ХХ века».
В‑пятых.
