Единственная для Лютого

Я оторопела.

– То есть… Как это? Вот видите же, что я – фиктивная жена Антона.

– Плевать. У этого резинового изделия номер два, как выяснилось, нет близких родственников в этом городе. Кроме тебя, супружницы.

– Но я не родственница! Брак фиктивный.

– Зато долги Антона – настоящие. Он угнал мою тачку. В тачке лежала внушительная сумма денег. Не только моих денег. Разумеется, чтобы не было неприятностей, я возместил урон. Потому что нехорошо серьезных людей подводить. Но теперь Антон мне должен. По‑крупному. Ему придется ответить.

Незнакомец хрустнул внушительными кулаками. Этот угрожающий звук отдался внутри меня ледяным холодом и сильной дрожью. Я поняла, что мне угрожает серьезная опасность. Прямо сейчас поняла. До этого момента считала, что смогу доказать бандиту свою непричастность. Но оказывается, ему глубоко наплевать, кого прессинговать, чтобы добиться правды.

– Я…

Слезы собрались у меня на глазах. Чтобы занять чем‑то свои руки, я начала раскладывать документы обратно по нужным прозрачным пластиковым отделениям.

– Так что, Соловьева, в твоей голове проясняется ситуация? Вспоминаешь нужные сведения? Или как? – начал подгонять меня мужчина.

– Или как, – всхлипнула я. – Мне нечего вам сказать. Совсем нечего.

– Плохо, – деланно грустно вздохнул мужчина.

Он огляделся и фыркнул:

– Твоя халупа обшарпанная, подъезд котами насквозь проссатый… Почти бомжатник. Такую дорого не продашь… – он поскреб густую бороду пальцами. – Даже если твою микроскопическую дачу в Запердыщинске продать, много денег не соберется.

– В Заречинске, – поправила автоматически.

Давала о себе знать учительская привычка поправлять учеников. Только этого опасного человека вряд ли можно было принять даже за студента, не говоря уже о том, чтобы ошибиться и назвать его учеником старших классов, где я преподавала химию.

– Один фиг, денег кот наплакал. Чем расплачиваться будешь, Мария? – поинтересовался мужчина и пристально посмотрел на меня нехорошим, раздевающим взглядом. – Смотрю, ты к запасному варианту уже подготовилась, – кивнул на меня.

Я нахмурилась, не понимая, что он имеет в виду.

– Наверное, у тебя реально с этим Антоном ничего не было. Иначе какая баба, имеющая мужика, такой стремный лифчик на себя натянет?

Откуда он знает, какой бюстгальтер на мне был надет? И только спустя секунду я поняла, в чем было дело. Моя серая блузка была расстегнута, почти до самого пупка!

Как это случилось? Наверняка, при падении со стула молния вниз разъехалась и показала грубияну мой светло‑серый хлопковый бюстгальтер. Очень простой и, откровенно говоря, бывший в носке уже не первый год. Я сердито дернула вверх «собачку» и вообще оторвала ее. Пришлось зажать замочек пальцами и вести его вверх, почти насильно, под насмешливым взглядом мужчины. Мужчина придвинулся ко мне ближе и обжег запретным, пряным жаром большого сильного тела. Он чувствовался даже сквозь кожаную куртку, которую незнакомец так и не удосужился снять.

У меня внезапно пересохло во рту, когда его пальцы коснулись локтя…

 

Глава 4

 

 

Мария

 

Прикосновение было небрежным и легким, почти аккуратным, если бы не шершавые подушечки пальцев, которые царапали кожу даже через ткань блузки. Мужчина провел пальцами вверх по руке, до самого плеча, пощекотал шею, вызвав у меня табун мурашек и вихрь противоречивых ощущений.

Я еще не имела близких отношений с мужчинами, тем более, с такими, как он. Бандит обхватил мое лицо за подбородок и повертел из стороны в сторону.

– Жаль будет мордашку портить. Я бы даже сказал, что ты на разок попользоваться сойдешь. Если перед этим подкрасить и приодеть, – ухмыльнулся.

Он опустил руку, но продолжал буравить взглядом. Потом он внезапно спросил:

– Пацан на инвалидности?

– Нет, – покачала головой. – Врачи в поликлинике сказали, что оформить не получится. Говорят, у других потеря слуха сильнее, и им нужнее. Но в то же время я знаю, что если не лечить Тима, он окончательно может оглохнуть…

Мужчина сурово поджал губы и перевел взгляд в окно, словно вспомнил что‑то свое. Это была странная ситуация. Я не знала ни его фамилии, ни имени, но сидела рядом и почему‑то сопереживала этот момент, до невозможности грустный и проникновенный.

Внезапно воздух кухни прорезал звонок телефона. Мужчина достал телефон из кармана и резко поднялся.

– Да. Что у вас? Ну? Как выкидыш? Снова? – растерянно спросил он и долбанул кулаком по подоконнику. Дерево хлипко затрещало от удара массивного кулака. – Что вы там делаете, ротозеи?! Сколько я вам денег плачу, ослы в белых халатах, а вы мне даже одного ребенка сохранить не можете!

В ответ посыпались торопливые извинения. Но мужчина не стал слушать, бросил в телефон разъяренно:

– Я скоро буду на месте. И к тому времени вам лучше придумать достойное объяснение, почему моя супруга не может выносить очередного ребенка! Которого мы зачали по вашему совету через пробирку!

Незнакомец сбросил вызов и крепко стиснул телефон в кулаке. Я посмотрела на его широкие плечи, сильно напряженные, застывшие, как у каменной скульптуры, и подумала, что деньги – это еще не все. Иногда на них нельзя купить здоровье или жизнь, сколько бы ты ни заплатил.

Мужчина резко обернулся и словно пырнул меня темным взглядом, полным нетерпения и желания поквитаться:

– Слушай сюда, Мария, – прорычал незнакомец. – Я даю тебе срок. Три дня. Эти три дня ты носом землю роешь, все каналы связи обрываешь, но находишь мне. Либо Антона. Либо бабки. Пятнадцать миллионов.

Пятнадцать миллионов?! Кошмарно огромная сумма!

– А если я не найду ни того, ни другого? – спросила со страхом. – Кажется, вы уже навели справки о моем финансовом положении и успели понять, что недвижимость, которой я владею, очень недорого стоит.

– Если ты не найдешь ни того, ни другого, я найду применение тебе, – рыкнул мужчина и вышел из кухни, резко распахнув дверь.