Идеальное условие для негодяя

– Савельева? – как‑то слишком жизнерадостно раздалось в трубку женским приятным голосом.

На миг даже показалось, что я знаю его обладательницу.

– Да.

– Алиса, у нас через месяц встреча выпускников. Твоё присутствие обязательно, как бывшей старосты.

В собеседнице я узнала Панину, с которой всегда была в хороших отношениях.

– Клянусь, Савельева, если не явишься, я тебя на доску позора повешу!

Сказать, что я была обескуражена подобным заявлением – не сказать ничего.

Меня? Умницу Савельеву на доску позора?

Я даже не знала, что во мне больше взыграло: возмущение, обида или желание доказать всем, что даже спустя почти шесть лет я всё ещё самая прилежная, пусть и не ученица.

– И я рада тебя слышать, Тася. Какой датой мероприятие?

– Ждём всех двадцать первого июня. Пока никто не отказался.

А я вдруг замерла, глядя в окно. Туда, где вдали возвышались церковные купола. Сердце, кажется, оборвало ритм, и мне с огромным трудом удалось протолкнуть в горло следующий вопрос:

– А… Стужев?

Возникла пауза, за которую я успела подумать невесть что, но…

– Мы обзваниваем всех по алфавиту, Алис.

Я вздохнула и нервно куснула губу.

Конечно. Как можно забыть, насколько часто при перекличке наступала оглушительная тишина, когда хулиган за перемену успевал засыпать на камчатке или вовсе не являлся на урок?

– Ты можешь позвонить и сказать мне, если он согласится?

Собеседница совсем уж невесело рассмеялась в трубку.

– А ты думаешь, он согласится? – Тася вздохнула и добавила: – Он единственный из класса, кого меньше всего хотели бы здесь видеть. За исключением Фролова, конечно. Этот‑то завсегда рад с ним повидаться.

Одноклассники прекрасно знали, что произошло с нами тремя. Знали, что Стужев откровенно недолюбливал Пашку Нестерова. Знали, что в выпускную ночь случилось что‑то страшное. Но никто не понимал, почему виновного в смерти Пашки так и не нашли, хотя всё указывало на причастность отморозка с холодными, как ледовитый океан, глазами.

– Напиши мне сообщение, Тась. Буду благодарна.

Сбросив вызов, я села на рабочее место, с тоской взглянула на стопку документов, которую ещё вчера просила у Нади, и подумала, что не хочу… Ничего не хочу.

Кажется, пора брать отпуск и бежать куда‑нибудь на острова. А лучше в Сибирь. В глушь, где, кроме медведей, никого нет.

Выдохнув, я прикрыла глаза и, усмехнувшись, потёрла лоб.

Да, лиса, с медведями ты отпуск ещё не проводила. Как далеко тебя может завести твоя усталость, м? На тот свет ещё не собираешься?

Через несколько минут секретарь пришла с распечатанным договором, в котором, бегло пробежавшись взглядом, я не нашла ничего сверхъестественного. Позже это же подтвердил юрист, который внимательно всё изучил.

– Алиса Викторовна, я уверен, что дело не в нас вовсе, а в работе самой компании.

Я вздёрнула бровь и откинулась на спинку кресла, скрестив руки на груди. Настроение всё ещё не было настроено на рабочий лад, и это заметили все.

– Если не в нас, то в чём же? Сколько нужно сменить транспортных компаний, прежде чем мы пойдём на дно?

Толоков сцепил пальцы рук и нахмурился:

– Может, стоит составить договор в более жестких рамках? Так сказать, чтобы триста раз подумали, перед тем как расторгать соглашение.

– Чтобы они отказывались уже на стадии ознакомления? – я устала покачала головой. – Нет, это не подходит. Впрочем, вас я позвала, чтобы вы разобрались с другой проблемой. Отдел закупа облажался с посредником в Индии. Деньги немалые, сходите и разузнайте, что там и как.

Юрий Максимович не был удивлён. Скорее всего, потому что его уже поставили в известность. Тем лучше.

Мужчина кивнул, поднялся из кресла и покинул кабинет ровно в тот момент, как Надя по селектору сообщила, что пришёл консультант. Попросила, чтобы подождал минутку, а сама схватилась за телефон и набрала маме, которая ответила уже после третьего гудка.

– Да, Алис.

– Как ты, мам? Всё хорошо?

В динамике раздался мягкий смех, который мне всегда приносил облегчение. Так получилось, что после смерти Пашки она стала мне единственным лучшим другом. Именно она поддерживала меня, когда мне было действительно плохо. А сейчас плохо ей, и я безумно переживаю.

– Мы виделись несколько часов назад, дочь. Со мной всё в полном порядке.

Врёт.

Я знаю, что ей всё время больно. Знаю, потому что меня убеждают в этом врачи, консультирующие в вопросах онкологии. Это одна из важных причин, из‑за которой я не могу потерять этот бизнес. Лечение и без того стоит немалых денег, а если возникнет необходимость отправить её за границу, я могу в лужу сесть.

– Я просто хотела услышать, что всё в порядке.

– Я в порядке, милая, – ответила она так же мягко. – Как у тебя на работе дела?

– Хорошо, – солгала я не задумываясь. – Сижу в кабинете, разбираю базу клиентов. Ладно, мамуль, отдыхай, ко мне тут пришёл кто‑то.

Повесив трубку, я постаралась отбросить мысли о том, что будет, если вдруг случится беда. Я вообще старалась думать о таких вещах как можно меньше. В моей жизни хватало горя. Наверное, нет людей, у которых было потеряно так много близких за достаточно короткую жизнь.

Нажав на кнопку селектора, я попросила Надю впустить гостя, а когда тот вошёл, я несколько растерялась.

Обычно, когда произносишь волшебную фразу «бизнес‑консультант», невольно представляешь себе серьёзного мужчину в строгом костюме, который смотрит на мир оценивающим взглядом. Сегодня у мироздания, логики и судьбы что‑то сломалось. Человека в косухе, потёртых джинсах и с золотой цепью на шее я бы точно никогда не назвала консультантом в сфере бизнеса.

– Доброго денёчка, Алиса Викторовна.

Ну хорошо хоть не «вечер в хату». Этого моя тонкая и нежная психика бы точно не вывезла. Не хватало ещё в обморок от шока хлопнуться.

– Доброго, – неуверенно поздоровалась я, обратив внимание на то, что мне не представились.

Мужчина с нескрываемой ухмылкой прошёл к столу, опёрся на него руками и выдал, чавкнув жвачкой:

– Ну раз я в теме, чё за ботва, то сразу к делу?