Игры Богов, или Порхание бабочки. Мир, ты весь, как на ладони

Ирина неожиданно узнала, что есть слово туподогоняемые и оно относится к родителям, которые не понимают тягот детской жизни и стараются держать их в рукавицах с ежиками. Но когда ее лексикон обогатился матом, Ирина решила срочно вернуться в город, надеясь, что там ребенок научится правильно себя вести. Все было тщетно: потасовки с мальчишками не прекращались. Израненные в кровь ноги и руки обильно поливались слезами, йодом и отчаянными заверениями, что это в последний раз. Ставя в очередной раз дочь в угол Ирина пыталась урезонить непослушное дитя.

– Анна‑Мария, ты что, не понимаешь, что своим поведением позоришь отца! Как он может руководить огромным коллективом, если его дочь совершенно неуправляема и ведет себя как бандитка!

Шестилетняя Анри не понимала, чего от нее хотят и только удивленно таращилась на мать, которая тщетно старалась достучаться до совести дочери.

– Мам, если я не научусь драться, как же я буду ловить преступников? Самоотверженно отстаивала свои права строптивица. – Папа ведь был полицейским. Я хочу как он.

– А папа не рассказал, что его едва спасли после ранения, и ему пришлось уйти из полиции. Не рассказывал, да! Ну, хорошо. Давай запишем тебя в секцию карате. – старалась сбавить обороты Ирина, понимая, что такая перебранка может их вконец рассорить.

– Ну вот еще. Там же правила. Лучше, когда без правил. Бац и все.

– Я тебе дам «бац»!

– Мам, детей бить нельзя! – защищалась Анри, ловко уворачиваясь от шлепков матери. И вообще, это непедагинично.

– Не непедагинично, а непедагогично, – не раз защищала Ирина русский язык, пытаясь обуздать непокорную девчонку.

Немного повзрослев, Анри изменила пристрастие к оружию на театральные подмостки, и несмотря на частые прогулы в школе, училась на отлично и быстро впитывала знания без особого труда и фанатизма. Последний год в школе был очень напряженный и выматывающий. Ей советовали поступать то в медицинский, то на физмат, но она твердо решила поступать только в театральный. И никто не предполагал, что жизнь сама решит ее судьбу.

***

Погода, в последние дни осени, стояла теплая, и Анри, пообещав деду приехать на дачу, нетерпеливо мерила шагами перрон, не замечая ничего вокруг. Она злилась, сегодня был не ее день. Во‑первых, задержалась в школе за срыв контрольной и целый час выслушивала наставления учительницы. Во‑вторых, опоздала на электричку и теперь, пережевывая злость и досаду, дожидалась следующей.

Выпрыгнув из вагона на своей станции «Садовое сообщество Дубки» Анри свободно вздохнула, и вопреки обещаниям деду идти до дачи только по дороге, двинулась через лесополосу; обходить весь дачный поселок было лень. Последнее время дед часто болел, но жить в городе категорически отказывался, и Анри, по пятницам, приезжала в «Дубки». Если бы не школа, она и шагу не сделала бы в сторону города. Дедушка хоть и допекал ее нравоучениями, и, несмотря на повзрослевшую внучку, мог дать подзатыльник или шлепнуть по заду, она понимала его тревоги и только шутливо отговаривалась. Зато он позволял ей ковыряться в разбитой ею же машине, и Сергей Олегович тщательно скрывал это от зятя и дочери, ссылаясь на то, что отвык уже сидеть за рулем и нет желания прохлаждаться в городских пробках.

Поглощенная своими мыслями, Анри не сразу увидела парня, который неожиданно вырос перед ее носом, преградив дорогу.

– Эй, красотка, куда так быстро чешешь? Может, пойдем прогуляемся? Погодка так и шепчет…

– Занять тебе и выпить? – ехидно отпарировала Анна‑Мария, перебивая долговязого парня. – И я не «эй». Так зовут свиней. Если ты из их стада, то извини обратился не по адресу. И тут внутри что‑то жалобно ёкнуло. Ей пришлось собраться, чтобы не показать виду, что страх маленьким червяком закопошился внутри.

– А ты, оказывается, храбрая! – не унимался долговязый, ступая чуть впереди и заглядывая в лицо. Тебя как зовут? Меня Вася, – представился он.

– Прости, но меня это мало интересует. – Анри постаралась обойти парня. – К тому же, я очень спешу. Меня ждут дома, – добавила она заносчиво. – Думаю, если хоть немного задержусь, меня начнут искать.

– Ха, напугала… вот как раз и познакомлюсь с твоими родственниками. Может у меня к тебе серьезные намерения! Кстати, это не твой ли дед был партизаном? Слышал, он и на войне был, духов отстреливал. И имя у тебя такое стремное, не русское какое‑то.

– Партизаном?! – Анна‑Мария недобро исподлобья уставилась на надоедливого спутника. – Вообще‑то он бывший генерал. У него даже есть награды, и не только за Афган, но и за остров Даманский. Слышал, наверное? Анри гордо вскинула подбородок. – А, во‑вторых, при чем тут мое имя? Откуда ты его знаешь?

– Да так, просто слышал. – Вася неторопливо шел рядом как старый знакомый. – Давай сумку понесу, я все равно иду к дачам. У меня там друг живет. Может, слышала? Санька Петров. Он очень клевые «татушки» делает, хочешь, покажу?

– Нет, меня тату не интересуют. А на счет Петровых… такие, кажется, в поселке не живут. Есть Петрунины, Петренко, а Петровы… нет, таких не знаю. Возможно, тебе нужен другой дачный поселок, «Сосны» называется, но он немного дальше. Анри уже поняла, что сделала опрометчивую ошибку, выбалтывая незнакомцу все о своей семье, и пошла дорогой, по которой мало кто ходил, но заметив сзади замаячившую фигуру, немного успокоилась.

– Точно, мне нужны «Сосны», совсем забыл, – наигранно сказал спутник, перехватив ее взгляд. – Впрочем, я все равно тебя провожу. Нехорошо идти одной, мало ли… все‑таки ты девушка. У таких милашек, как ты, всегда есть что взять.

– Ну кроме сумки с продуктами у меня и взять‑то нечего.

– Хи, хи, хи, – смех собеседника показался издевательским. – У девушки можно взять ее честь, – самодовольно съязвил он.

– Честь? – Анри приостановилась. – Честь невозможно взять. Честь надо иметь свою.

– А ты говорливая. Молодец, что не боишься. Другая бы на твоем месте давно бы уже просила…

– Другая? – перебила Анри. – Ты что, специально выслеживаешь здесь одиноких девчонок, чтобы показать свою силу? Нравится унижать?! – и замолчала, неожиданно, вспомнив о том, что говорил дедушка. «Слова могут возвысить, а могут послужить началом войны».

«Черт, как же я забыла! Не стоило раздражать этого придурка, который неспроста тащится за мной». Пожевав сорванную травинку, Анри решила сбавить обороты и миролюбиво проблеяла. – Э‑э‑э… это говорит только о твоей уникальности, – невпопад ляпнула она. – А Вася, это твое настоящее имя или псевдоним?