Игры Богов, или Порхание бабочки. Мир, ты весь, как на ладони

– А ты, оказывается, храбрая! – не унимался долговязый, ступая чуть впереди и заглядывая в лицо. Тебя как зовут? Меня Вася, – представился он.

– Прости, но меня это мало интересует. – Анри постаралась обойти парня. – К тому же, я очень спешу. Меня ждут дома, – добавила она заносчиво. – Думаю, если хоть немного задержусь, меня начнут искать.

– Ха, напугала… вот как раз и познакомлюсь с твоими родственниками. Может у меня к тебе серьезные намерения! Кстати, это не твой ли дед был партизаном? Слышал, он и на войне был, духов отстреливал. И имя у тебя такое стремное, не русское какое‑то.

– Партизаном?! – Анна‑Мария недобро исподлобья уставилась на надоедливого спутника. – Вообще‑то он бывший генерал. У него даже есть награды, и не только за Афган, но и за остров Даманский. Слышал, наверное? Анри гордо вскинула подбородок. – А, во‑вторых, при чем тут мое имя? Откуда ты его знаешь?

– Да так, просто слышал. – Вася неторопливо шел рядом как старый знакомый. – Давай сумку понесу, я все равно иду к дачам. У меня там друг живет. Может, слышала? Санька Петров. Он очень клевые «татушки» делает, хочешь, покажу?

– Нет, меня тату не интересуют. А на счет Петровых… такие, кажется, в поселке не живут. Есть Петрунины, Петренко, а Петровы… нет, таких не знаю. Возможно, тебе нужен другой дачный поселок, «Сосны» называется, но он немного дальше. Анри уже поняла, что сделала опрометчивую ошибку, выбалтывая незнакомцу все о своей семье, и пошла дорогой, по которой мало кто ходил, но заметив сзади замаячившую фигуру, немного успокоилась.

– Точно, мне нужны «Сосны», совсем забыл, – наигранно сказал спутник, перехватив ее взгляд. – Впрочем, я все равно тебя провожу. Нехорошо идти одной, мало ли… все‑таки ты девушка. У таких милашек, как ты, всегда есть что взять.

– Ну кроме сумки с продуктами у меня и взять‑то нечего.

– Хи, хи, хи, – смех собеседника показался издевательским. – У девушки можно взять ее честь, – самодовольно съязвил он.

– Честь? – Анри приостановилась. – Честь невозможно взять. Честь надо иметь свою.

– А ты говорливая. Молодец, что не боишься. Другая бы на твоем месте давно бы уже просила…

– Другая? – перебила Анри. – Ты что, специально выслеживаешь здесь одиноких девчонок, чтобы показать свою силу? Нравится унижать?! – и замолчала, неожиданно, вспомнив о том, что говорил дедушка. «Слова могут возвысить, а могут послужить началом войны».

«Черт, как же я забыла! Не стоило раздражать этого придурка, который неспроста тащится за мной». Пожевав сорванную травинку, Анри решила сбавить обороты и миролюбиво проблеяла. – Э‑э‑э… это говорит только о твоей уникальности, – невпопад ляпнула она. – А Вася, это твое настоящее имя или псевдоним?

– Чего? Уникальности? – слова видимо, вконец рассмешили собеседника. Вася уже внутренне готовился зацепиться за них. Дуры, бойкие на язык, всегда вызывали в нем агрессию, потому что за плюющими ядом словами всегда скрывался страх. Он хорошо его чувствовал и наслаждался этим, позволяя жертве наговориться вволю, зная, что последнее слово всегда останется за ним. Но эта соплячка повела себя иначе. Ему казалось, что девчонка его не боится, и это его нервировало и выбивало из нужного состоянии настроя на атаку. К тому же, она и словом не обмолвилась о его гнойных прыщах на лице и коросте на руках, как делали это другие, брезгливо отворачиваясь. Василий мысленно отвлекся и постарался быстрее вернуть свое внимание к спутнице.

– … ну да, уникальности, – услышал он немного обескураженно. – И так видно, что ты очень сильный и мужественный. Я терпеть не могу слабаков, которые только пальцы веером, а сами… пфи, – фыркнула Анри, искоса поглядывая на собеседника. – Как только что случись, так они сразу в кусты! Представляешь, у нас в классе есть такой кретин, маменькин сынок. Вот я ему бы надавала пинков. Вот скажи, что бы ты с таким сделал? Анри изо всех сил старалась завязать разговор, чтобы протянуть время. Поэтому плела все, что только в голову взбредет.

– Я? – Хрякин стушевался. Хоть его и попросили узнать только адрес Кирпатовых, дав наводку на эту девчонку, он бы не отказался с ней позабавиться. Но все шло не так, как всегда, и у него не хватало такой необходимой, в этом случае, агрессии и ярости. Без них он чувствовал себя неуверенным и слабым.

– Ты, конечно, кто же еще? У тебя в школе были друзья? – тарахтела без умолку Анри. – У меня, например, их нет. Да мне они и не нужны. Строят из себя не знаю кого… Я сама по себе. Я и драться то научилась только из‑за того, что они все меня презирают и каждый норовит обидеть. Вот скажи, чтобы ты сделал с такими болванами, которые думают только о своей шкуре и могут предать в любую минуту. «Господи, почему дорога вдруг стала такой длиной? – ускоряя шаг, думала она. – Когда же появится поворот к даче.» И когда, наконец, из‑за нависающих веток ивы показалось двухэтажное деревянное строение, весело вскрикнула: ой, а мы, оказывается, уже пришли. Вот и наша дача, – она радостно растянула губы в улыбке. – Спасибо, что проводил, и облегченно вздохнула, увидев у калитки деда.

– Ты почему так поздно? – вместо приветствия спросил Сергей Олегович. – А кто этот молодой человек, что шел с тобой? Ты его знаешь?

– Нет, просто встретился по дороге. Ему нужно было в «Сосны».

– Давай договоримся, – строго сказал он. – Если будешь задерживаться, обязательно звони, поняла!? И еще… какой черт несет тебя, идти через посадку. Иди там, где все люди ходят.

– Ну, дедуль, не начинай, – заканючила Анна‑Мария. – Я все поняла. Больше не буду.

– Вот паршивица! Ты мне это говорила в прошлый раз, да и в позапрошлый тоже, и каждый раз врешь!

– Ну перестань. – Анри насупилась, понимая, что виновата. – Честное слово, больше не буду. Вот, смотри, – она схватила кусок земли и запихнула в рот. – Клянусь! Больше никогда… и ни за что. Дедуль, давай лучше сходим постреляем, у меня такое отпадное настроение.

– Отпадное, это хорошее?

– Нет, отпадное – это хреновое. Анри чувствовала внутри тревогу и не могла понять, что ее так взбаламутило. Ведь все закончилось хорошо, но внутри назревало беспокойство и чувство вины перед дедом за болтливый язык.

– Анна! Да как ты смеешь… Ну‑ка марш в дом, негодница!

– Дедуль, я больше не буду, чессло, только давай сходим в лес постреляем, а? Так пасмурно на душе. Один только раз. Ну, пожалуйста, – уткнулась Анри в грудь деда, обнимая его.

– А чессло, – это что за прозвище такое?

– Ну… это честное слово, только сокращенно

– О!.. Это, наверное, новяз? – усмехнулся Сергей Олегович

– Что это за яз? – Анри вытаращила глаза.

– А это, дурында, сокращенно новый русский язык, – хохотнул он и, подталкивая внучку к дому, уже миролюбиво добавил. – Ладно, сходим постреляем, но только завтра, сегодня мне надо отредактировать один сценарий. Напортачили, дурачье. Вот уж точно истории не знают, так что готовь ужин, потом немного в шахматы поиграем. Я продумал несколько интересных комбинаций. В этот раз тебе меня не обыграть.