Игры Богов, или Порхание бабочки. Мир, ты весь, как на ладони

– Де‑е‑д! – завопила Анна‑Мария. – Не уходи!» И проснулась от собственного крика.

– Фу. Все‑таки уснула, – сбрасывая оцепенение, громко проговорила Анри, подбадривая себя голосом. С минуту она тупо смотрела на противоположную стену, по которой, создавая мифические образы, плавали тени от деревьев. От хлопнувшей форточки, прозвучавшей как выстрел, девушка вздрогнула. Плотно прикрыв фрамугу, она завернулась в одеяло и села, словно хотела спрятаться от навалившегося страха. На душе было тревожно. Хотелось не просто плакать, а завыть по‑волчьи, мелкая дрожь постепенно охватила все тело и ее уже колотило не на шутку. И в это время на нижнем этаже послышалась возня и что‑то глухо упало. Анри бросилась по лестнице вниз. В гостиной свет не горел, но все равно было достаточно светло от света в аквариум. Сергей Олегович лежал с открытыми глазами и неестественно вывернутой назад рукой. Под ним растекалась кровавая лужа. Взгляд генерала был устремлен в сторону книжного шкафа. Там, среди книг, стоял неприметный ящичек в потертом переплете, где хранился именной пистолет.

– Дедушка‑а‑а! Дед! Пожалуйста, только не умирай! – заорала Анна‑Мария во весь голос, упав на колени перед недвижимым телом, с ужасом осознавая, что в остекленевших глазах жизнь уже угасла. – Дедуль, пожалуйста, только не это… – лепетала она, тормоша его и не веря в то, что происходит. – Дедушка, ты не можешь так уйти, ты же мне обещал…

Что‑то неожиданно тяжелое навалилось сзади, стараясь прижать ее к полу. Взвизгнув от неожиданности, Анри попыталась освободиться от жестких пальцев, вцепившихся ей в шею. И чувствуя, что не может подняться, резко нагнулась, перекидывая через себя тяжелое тело. Этого времени хватило, чтобы метнуться к стене и включить свет. С натянутым на голову чулком, перед ней стоял Вася. Анри узнала его по одежде и коросте на руках.

– Ты, сволочь! Что ты наделал! Гадина! Убью! Она успела только сделать шаг к шкафу, когда руки парня мертвой хваткой схватили ее за шею и потянули назад.

– Заткнись! – зашипел он ей в ухо, с силой рванув волосы так, что у Анри клацнули зубы. – Деньги давай, быстро! Ордена где? Говори, сука, иначе убью!

– Отпусти, я отдам все, что ты хочешь. Я не буду кричать, – хрипя, неожиданно смирилась Анри. – Ордена в шкафу, на второй полке, в шкатулке.

– Пошли, – парень поволок ее к шкафу. – Показывай.

– Здесь. – протянув руку к дверце, Анри вдруг сбросила на пол все содержимое ящика. Из него высыпались ордена, старые монеты, дедушкины вещи, которые он бережно хранил в память о своих боевых товарищах и бабушкины драгоценности: пара золотых колечек и старая щербатая брошь, похожая на дорогое украшение из‑за массивности. Сверкнув кроваво‑красным рубином, брошь укатилась под кресло. Анри почувствовала, как на мгновение ослабла рука убийцы. Он сделал шаг в сторону разбросанных по полу вещей, и она, что есть силы оттолкнула его от себя. От неожиданности Хрякин врезался в письменный стол. В его глазах мелькнула растерянность: собрать с пола драгоценности или избавиться от этой маленькой сучки. Встретив испуганный взгляд подростка, он усмехнулся: соплячка не представляла угрозы и, опустившись на пол, потянулся за брошью. Последнее, что успел увидеть Хрякин, когда поднялся с колен, это черное дуло направленного в грудь пистолета, и глаза девчонки, в которых застыла боль, но не было и капельки страха. Она не говорила банальных слов: руки вверх или сдавайся, а молча, прикусив до крови губу, взводила курок. Вася в изумлении замер и дико заорал от адской боли, которая впивалась острым раскаленным жалом в его плечи, ноги и грудь.

Весть о том, что школьница задержала матерого бандита, за которым тянулся шлейф преступлений, облетела город мгновенно. О Динавер говорили по телевизору, писали в газетах, но она закрылась от мира и от людей. Потеря деда сделала ее жесткой и совершенно безразличной к жизненным радостям. Единственной целью было быстрее окончить школу и поступить в Полицейскую Академию следственного комитета. В день гибели деда юность Анны‑Марии закончилось.

 

Глава 7

 

10лет спустя

«Ох уж, эта Маня»

– Динавер! Товарищ капитан! Эй, Анри, что с тобой! Да проснись же ты! Спишь как… Тоже мне еще… офицер полиции! – ёрничала Никифорова, тормоша Анну‑Марию за плечо. – Дрыхнешь, как сурок. Храпишь, аж в коридоре слышно.

Анри медленно открыла глаза и мутным взглядом уставилась на капитана криминальной службы Никифорову Марию Владимировну, единственную подругу, которая назойливо трепала ее за плечо.

– Я сейчас встану. Дай мне еще минутки три. Только не дергай, ради бога, голова болит!

– Да хоть десять. Поезжай домой и выспись как положено. А то крутишься, вертишься, стонешь. Светлана Яковлевна сказала, что Протасов дал тебе сутки отдыха. Она и ключ запасной всучила от твоего кабинета и шепнула, чтобы я тебя побыстрее спровадила, а то народ не так поймет твои настойчивые ахи и охи. – Никифорова хихикнула. – У твоей двери уже народ в очередь выстраивается узнать, вдруг ты вертеп здесь устроила.

– Ой, Мань, как же ты мне надоела! И вообще, что ты здесь делаешь? Иди к себе и там командуй! – недовольно пробурчала Динавер, с удовольствием зевая и пытаясь сбросить с себя цепкие пальцы гостьи. – Я попросила Светлану Яковлевну, чтобы она не тревожила меня всего двадцать минут. Я такой хороший сон видела, а ты, негодяйка, не дала мне его досмотреть. А еще подругой называешься!

– Да что ты!.. – съехидничала подруга. – Видела я, как ты ногами ерзала. Наверное, даже во сне гоняешься за преступниками, а со стороны это выглядело совсем иначе, – хохотнула она, – очень даже сексуально. Слушай, Анри, а что у тебя с твоим Георгием? – перескочила вдруг Никифорова на другую тему. – Походил, повздыхал и слинял? Он же тебя своими масляными глазками поедом ел. Маня ювелирно приткнулась рядом на диван. Динавер, окончательно сбросив остатки сна, нисколько не удивилась неуместным вопросам подружки, приняв тот факт, что отвязаться от этой сумасбродки уже не удастся. К тому же, она была рада ее приходу и вяло огрызалась лишь для того, чтобы поддержать свое уставшее самолюбие.

– Слушай, не говори о нем… – лениво передернула плечиком Анри. – Во‑первых, – он не мой. Во‑вторых, у меня сразу скулы сводит от упоминания его имени. Этому пройдохе нужна только постель, причем быстро и без всяких усилий.

– Ну, и… Подумаешь постель! – Никифорова жеманно повела плечами. – А для чего же еще нужны эти мужики! Все равно весь дом лежит на плечах женщины, а посему приходится надевать на себя мужские штаны, а мужчины как раз и нужны для поддержки этих самых штанов.

– Маня, – Анри скривилась, – сколько же в тебе, э‑э‑э… сексуальной глупости. Бррр, – передернула она плечами. – Чтобы была постель, мне надо хотя бы влюбиться. Или в крайнем случае человек должен нравиться настолько, чтобы мысль о том, стоит ли делить с ним эту самую постель, даже не возникала. Просто вдруг понимаешь, что этот мужчина твой, вот и все. Я хочу чувствовать себя счастливой от того, что он со мной рядом, а не думать о том, как бы после проведенной с ним ночи он быстрее свалил, и был как можно дальше.