Игры Богов, или Порхание бабочки. Мир, ты весь, как на ладони

«Да воздастся вам по вере вашей» – тихо прошептала она, и, не сдерживая слез, кинулась в объятия Богини Флоры, которая уже давно стояла рядом. Впитывая любовь матери, она чувствовала, как с нее спадает вся чернота, которую она успела принять от землян и вдруг четко осознала: любовь безграничная, любовь безусловная спасет планету Земля и ее обитателей, и она будет стараться быстро вырасти и передать эти божественные знания и божественную энергию людям.

 

Глава 2

 

Корея 1986 год. 6 июня

Ли Син Гё с тоской смотрела на взбесившееся море, на маяк, который с трудом пробивал струи воды, низвергающиеся с неба. Она прислушивалась к ветру за окном, к вою сирены, оповещающему заблудившиеся в море суда, и понимала, что все сроки давно прошли, и тем, кому суждено было вернуться с этого опасного плавания, – вернулись. Вот уже неделю не стихал шторм и шквалистый ветер гнул деревья к земле, заставляя весь рыбацкий поселок замереть и с тревогой пережидать вынужденное безделье. Ли Син Гё машинально погладила выпирающий живот и села на пол, облокотившись спиной о стену. Так было легче переносить тупую боль, которая накатывала волной и не давала покоя. До родов было еще далеко, и все ее мысли были поглощены мужем, ушедшим в море еще до шторма. Предчувствие беды нет‑нет да и сдавливало грудь, но она гнала эти мысли прочь, уговаривая сыночка, находящегося в утробе, потерпеть, не брыкаться и ждать папу, который обязательно вернется. Син Гё подняла глаза на стену, где висела фотография, вырезанная из журнала за 1984 год. С глянцевой обложки смотрело худое, обросшее щетиной, но улыбающееся лицо мужа. В тот счастливый год Ли Чан Джи вернулся домой с затянувшегося на долгие месяцы рейда. Наконец‑то закончились томительные, выматывающие душу часы ожидания, когда казалось, что мир рухнул, а поселок погрузился в траур, оплакивая погибших в цунами рыбаков. Ли Син Гё передернула плечами, стараясь отогнать страшные воспоминания.

«О, Великий Будда! – мысленно взмолилась она. – Сделай так, чтобы и сейчас муж вернулся домой живой и невредимый. Сложив ладони лодочкой, женщина потерла ими, прося божественной помощи. – Сделай так, чтобы мужа не задержали пограничники, и чтобы лодка, на которой он уплыл, переждала где‑нибудь этот ураган. Чертов ублюдок! – тут же выругалась она, забыв о Будде. – Какого черта связался с контрабандистами! Ведь просила не делать этого, почему не послушал! – Она захныкала сухими, давно выплаканными глазами, и закряхтела, пытаясь сменить позу, но боль опередила, заставив громко охнуть и замереть. Молодая женщина глубоко задышала, как учили делать врачи еще при первой беременности и скосила глаза на постель, где спала старшая дочь, – шестилетняя Джи Сон.

«А вдруг начинаются роды?! – запоздалая мысль словно обухом ударила по голове. – Нет, нет, – быстро отогнала она тревожную мысль. – Акушерка говорила, что мне еще ходить две недели или чуть больше, что ребенок лежит поперек и никак себя не проявляет. «Надо ждать, – уверяла та. – Все будет хорошо, мамаша не волнуйтесь. Если хотите, можем положить на сохранение»

Господи! Как же все не вовремя и все так плохо, – запоздало выразила свое недовольство Син Гё. – Надо было, наверное, все‑таки лечь в клинику, и недовольно мотнула головой, чувствуя, как внутри назревает бунт. Она не могла себе позволить такой роскоши, как прохлаждаться в больнице. Неоплаченные счета так и лежали в ящике стола, дожидаясь своей участи, а тут еще и муж пропал, и ей ничего не оставалось делать, как только ждать. Ли Син Гё тихонько выругалась. Всю жизнь ей приходилось чего‑то ждать: то, когда Ли Чан Джи попросит ее руки и они, наконец‑то, обручатся; то, когда купят маленький домик, то, когда муж вернется с промысла живой и невредимый. И все время надо было ждать и ждать…

«Вот зараза! Теперь переживай за него! Вот только появись, я тебе задам!» – погрозила она кулаком улыбающемуся на фотографии лицу. Захотелось еще добавить несколько бранных слов, но в животе вдруг заурчало и толкнуло в бок. Син Ге умиленно охнула, увидев, как в этом месте вспух маленький бугорок.

– Тише, тише, малыш, ты не должен торопиться, – зашептала она, оглаживая огромный живот. – Видишь, какая плохая погода, и папа твой в море, и… – Ли Син Гё не договорила и, прижав руки к животу, застонала, чувствуя, как вновь нарастает боль. Прикрыв глаза, она глубоко задышала, стараясь унять болевой спазм. Сидеть на полу стало неудобно и, подоткнув одеяло под бок спящего ребенка, с трудом поднялась, поддерживая рукой живот. Ей все время казалось, что в кухонное окно кто‑то настойчиво стучит. Согнувшись в три погибели, женщина с трудом прошлепала к окну. Форточка была закрыта, и только ветер нещадно давил на стекла, и они трещали от его натиска. Дождь не прекратился, лишь немного стих, образуя грязные потоки, которые стремительно уносились к нагромождению береговых скал и срывались в море. Ли Син Гё плотнее задернула штору, ощущая неприятный холодок в области спины и подумала: «За неделю проливных дождей дороги на всем побережье наверняка размыло, и неотложная помощь навряд‑ли доберется случись что, и замотала головой, отбрасывая тревожные мысли, осознавая, что именно они только и лезут в голову, сколько их не отгоняй!

Отхлебнув холодного чая, Син Гё вернулась обратно в комнату. Дочь безмятежно спала, подсунув ладошку под щеку. С трудом она прилегла рядом совершенно разбитая бессонной ночью и страхом за мужа. Она даже не заметила, как ее голова, еще не успев коснуться валика подушки, провалилась в небытие.

«Привиделся океан. Валы воды набрасывались на необычную старинную дверь, которая одиноко стояла на гребне волны, содрогаясь от натиска непогоды. Она стонала, как живая, но не открывалась. Ли Син Гё с силой забарабанила в дверь, зная, ее надо открыть, открыть во что бы то ни стало. Надавливая на дверь руками, она чувствовала, как от натуги напрягаются мышцы, и когда неожиданно из‑за двери протянулась рука и вцепилась ей в живот, дико закричала от нестерпимой боли.

Собственный крик разбудил женщину. Она резко открыла глаза, не соображая, где находится, и куда исчезло море.

– Мама, мама, проснись! – Маленькая Джи Сон тормошила тяжелое тело матери. – Мамочка, не кричи, мне страшно, – девчушка заплакала навзрыд.

Ли Син Гё окончательно пришла в себя, чувствуя, что лежит вся мокрая и что‑то теплое течет по ногам, образовывая под ней лужу.

«Наверное, воды отошли», – почему‑то безразлично подумала она, оглаживая живот. Схватка толчком снова ударила в пах и позвоночник; и женщина не выдержала, закричала от раздирающей все внутренности боли.

– Джи Сон, – простонала Син Ге, когда спазм немного отступил. – Позови соседку, пусть вызовет неотложку.

Но дочь завороженно смотрела на постель, где по простыне растекалось кровавое пятно.

– Мама, что это?! Это кровь? Кровь, да? Мне страшно. Мамочка, мне страшно!

– Не смотри туда. Син Ге старалась рукой отвлечь внимание дочери от кровавого пятна. – Посмотри на меня! На меня посмотри! – настойчиво потребовала она, чуть повысив голос – Ничего не бойся. Приведи соседку. Поторопись, доченька. Только ты не бойся! Это так надо! Это не страшно. Мне не больно.