Куколка

– Видишь того грустного ангела? – вдруг обратила мое внимание Маша. – Это могила художницы Юлии Штиглиц. Лицо ангела имеет портретное сходство с усопшей. Наш учитель говорил, что она была его родственницей. Жизнь ее оборвалась внезапно: партнер на балу не удержал эту хрупкую женщину, она упала и сломала позвоночник. Лечить такие вещи в середине девятнадцатого века еще не умели, и Юлия вскоре умерла и была похоронена здесь. Если бы я знала эту историю раньше, то вела бы более осторожную жизнь, пока росла. Понимаешь, еще девочкой‑подростком родители разрешали мне практически все. Папулька с мамулькой запрещали лишь вещи, опасные для моей неокрепшей жизни и психики. На крышах и зацепках электричек кататься, на стройке играть, с бандитами знакомиться и еще кое‑что… по необходимости. Провели ряд откровенных бесед, чтобы понимала что, как и каким образом может повредить моему здоровью. Зато все остальное не вызывало особых раздражений. Ночевка у подруги? Пожалуйста. Ночевка подруги у нас? Да ради бога. Поход на природу? Без проблем. Концерт? Иди, только скажи где и во сколько тебя встретить. Не хочешь в школу в день своего рождения? – Не ходи. «Что это вы там такое пьете?» – «Возьми, попробуй». Никогда мне не вопили в трубку: «Где тебя черти носят, домой быстро!» или еще что‑нибудь в таком роде. Я поступила в тот вуз, куда хотела, а не в тот, который нравился родителям. Мой выбор друзей, а потом и мужа, никто не оспаривал, лишь бы мне самой нравилось. По поводу развода тоже никто не шумел. Я выросла счастливым, свободным человеком, у меня до сих пор прекрасные отношения с родителями. Единственное, что они от меня до сих пор требуют, чтобы раз в неделю посылала им сообщение, что жива и вполне здорова. Можно чаще, но никак не реже. Зато сколько же натерпелись мои несчастные родители, пока растили меня! Да, тут впору восклицательный знак ставить. Проблемы пришли с неожиданной стороны – от пап и мам моих подруг, друзей и просто одноклассников. Методы воспитания папульки с мамулькой кому‑то встряли поперек горла. Обычно на родительские собрания ходила мамулька. Папулька один раз ходил, было дело, наслушался там разного и сказал, что все, хватит. С него достаточно. А то, говорил, у моей дочери, это у меня в смысле, проблемы школьной жизни могли бы возникнуть. Потом туда всегда приходила только мамулька. На родительских собраниях ее всегда спрашивали о разном, причем на повышенных тонах и в резких выражениях. Забавно, что доставали не только учителя, но и другие родители. Что это она мне дозволяет такое? Почему разрешила пару раз в четверть прогуливать уроки, игнорировать субботник и ходить в школу в новомодных джинсах со стразами? Совсем, конечно, девка от рук отбилась. Да, еще стала краситься в четырнадцать лет. Вообще безобразие. Отдельные личности звонили нам домой, истерики устраивали из‑за того, что я кого‑то с собой на концерт таскала, в кафе приглашала или к себе домой с ночевкой приводила, а родители приглашенного такого не допускали. Так у меня образовались первые настоящие враги, которым пришлись не по нраву особенности моего поведения. Так я столкнулась с реальным противостоянием добра и зла, причем что добро, что зло не всегда оказывалось в тех местах, где в первый момент ожидалось. Потом, уже лет в пятнадцать, когда я захотела слазить в Саблинские пещеры и не нашла достойной компании из‑за истеричности родителей друзей, папулька с мамулькой поехали туда вместе со мной. Мы отлично провели время. Выложили фотки и получили множество лайков от приятелей и кучу гневных комментов от их родителей. Мои же собственные несчастные родители так и не смогли рассказать, почему мне что‑то вдруг можно, а другим то же самое нельзя? Зато приучили со своими делами разбираться самостоятельно. Нужен совет? Всегда пожалуйста. Помощь в серьезных делах хоть как‑то связанных со здоровьем? Сразу и обязательно. А вот во всяких мелочах и повседневных дрязгах – сама разбирайся. Эти дела должны были стать моими трудностями. Вот я и привыкла решать собственные проблемы самостоятельно в зависимости от обстоятельств.

Я спросил, что за обстоятельства, но она меня, похоже, давно уже не слушала:

– Одна только стоящая подруга у меня и была – Маринка из соседней парадной. Мы с ней вместе везде лазили, ходили куда нельзя, и вообще, были, что называется, сорвиголовы. Обе. Только ее родители ругали и наказывали за разные такие ее похождения, а меня нет. Ей даже «водиться» со мной запрещали, но все без толку. Как‑то раз вырубили в нашем районе электричество. Это потом только мы все узнали, что из‑за аварии веерно отключилась чуть ли не треть всего Петербурга. Случился так называемый блэкаут: где‑то на какой‑то подстанции что‑то там намудрили, и произошла цепная реакция. Подробности уже не помню. Не суть. Главное – электричество кончилось в нашем и в соседних районах. Интернета нет, трубки не работают, свет нигде не горит. Даже вода из кранов не течет. Катастрофа же городского масштаба. Вот сидим мы с Маринкой на улице на поребрике, не знаем, чем заняться. Нашли около мусорки обломки штукатурки и стали на асфальте разные глупости рисовать. Мы же тогда были совсем мелкие и тупые – лет по тринадцать обеим. Так вот, рисовали мы всякие такие картинки, увлеклись даже, как подходит какой‑то старый дядька. Это тогда он нам казался совсем старым, а сейчас я бы подумала, что было ему лет сорок, не больше.

Тогда я сказал, что уже однажды слышал эту историю. О том, что как они с подругой, еще 13‑летние девчонки, рисовали на асфальте различные неприличные картинки, а к ним подошел какой‑то старый дядька…

– Да не особо‑то и неприличные, просто глупые. Так вот, предложил этот дядька пройти у него курс рисования и живописи, что позволило бы потом сдать экзамены и поступить в институт имени Репина – старейшее и крупнейшее в России художественное учебное заведение, ведущее свою историю аж от Императорской Академии художеств. Потом мне действительно это удалось, поступить в знаменитую «Репу», в нашу Художку! А теперь его нет, учителя нашего. Самих уроков я абсолютно не помню, зато научилась рисовать и писать маслом, быстро и надеюсь, что качественно. Самое забавное, что человеческие фигуры всегда у меня плохо получались. Не совсем плохо, но так себе. Да и не любила я людей рисовать.

Я удивился и спросил, зачем тогда она поменяла тему и жанр, и почему последнее время пишет каких‑то человекообразных монстров.

– Спрос рождает предложение, а реклама формирует спрос. Не моя мысль, как нетрудно догадаться. Чужая.

– Так почему… – начал я, но не договорил.