Куколка

– Особых предпочтений, насколько знаю, не было. Проще сказать, чего он терпеть не мог. Ненавидел молочный шоколад, видеть не мог белый, всегда покупал черный горький, очень его любил, кстати. Из напитков брал воду без газа или морс. Иногда соки, которые наполовину разводил водой. Из фруктов не переносил: папайю, мангостин, питахайю, маракуйю и дуриан. На последний у него была сильнейшая аллергия. Теперь предпочтения, – их не так много. Николай очень любил ананасы, тамарилло и клубнику. Уважал салат из авокадо. Из алкоголя предпочитал джин, коньяк, пшеничную водку… хороший ром. Но все это редко. Терпеть не мог самогонку, виски, текилу, чачу и ракию.

– Сексуальные предпочтения?

– Самые традиционные. Останавливал свой выбор на крепеньких девушках‑брюнетках с компактной грудью и короткой стрижкой. Не женат. На встречи и фуршеты любил появляться в компании какой‑нибудь фигуристой девицы из эскорт‑услуг. Постоянной у него, по‑моему, вообще никогда не было, хотя… кто его знает, не афишировал он личную жизнь. Да, ещё… вина не любил, а пиво только по необходимости, да и то за компанию. Алкоголь, как я уже говорил, старался не употреблять, но если уж совсем надо, то выбирал крепкие напитки в минимальном количестве.

– В минимальном количестве, это сколько? – решил для верности уточнить я. – Рюмка, две?

– Одну рюмку на вечер растягивал. Пьяным вообще его не видел.

– А не припомните ли, – как всегда в таких случаях спросил я, – неких недавних странных событий? Может, какие‑то необычные случаи, имевшие прямое отношение к вашему партнеру?

– Да как вам сказать… Наш бизнес весьма богат на всякие случаи и события, – кисло усмехнувшись, признал мой заказчик. – Необычные, в том числе. Но примерно за пару дней до отъезда имел место такой эпизод. Мой партнер, как вы помните, по второму образованию юрист, поэтому плохо переносит телефонных спамеров. Достали они его чрезвычайно, поскольку на нашем сайте контактным телефоном значится прямой номер его секретаря. Секретарша соединяла без предупреждения только в действительно важных случаях, такова была договоренность. Так вот, вдруг прорвался спам‑звонок. Воспроизвожу по его рассказу, поэтому за буквальное соответствие истине отвечать не могу. «Здравствуйте, – слышится из телефона, – могу я поговорить с сотрудником, сдающим в вашей компании налоговую отчетность?» Партнер: «А вы кто?» В телефоне: «Из общественной службы финансового контроля». «А, – обрадовался партнер, – мы вообще налоговую отчетность не сдаем». «Как это? А ваша бухгалтерия?» «Мы вчерную работаем, – на полном серьезе уверяет партнер, – без всяких там отчетов, поэтому бухгалтерия нам без надобности». «А если я, – не унимается телефонный спамер, – сейчас в налоговую позвоню?» «Тогда мы, – невозмутимым голосом заявляет партнер, – приедем к вам и всех застрелим». Больше вопросов не последовало, и трубку повесили. Это он сам потом мне рассказывал.

Я глупо хихикнул и спросил:

– И часто он подобным образом развлекался?

– Нечасто… изредка, под настроение, отпускал похожие шуточки.

– И проблем с правоохранителями не боялся?

– Ни коим образом, потом станет ясно почему.

«Небось, какая‑нибудь силовая структура курирует. Серьезная фирма, только вот за каким фигом ко мне было обращаться? Своих что ли мало?»

– Вы упомянули, – продолжил я, – что компаньон ваш, будучи в отпуске, все‑таки отзывается на сообщения. Так не проще ли его напрямую спросить или поставить такой вопрос, на который только он один может дать верный ответ? Сразу ясно будет, он это или не он.

– Думаете, не пытался? Много раз. Приготовил даже несколько вариантов, но при внимательном рассмотрении для третьей стороны всегда оставалась возможность получить такую информацию. Мы хоть и считаемся друзьями, но все‑таки деловые партнеры, а не родственники. Он не всегда по делу отвечает, вот в чем беда. Бывает, что не отвечает вовсе. Спрашиваю его, когда домой собираешься? А он в ответ, что тут так здорово, у него в смысле, и еще куча времени осталось от неиспользованных отпусков. При этом речь развязная, несерьезная, а на заднем плане слышится пьяное хихиканье какой‑то девицы. Иногда присылает фотки, где он вместе с минимально одетыми хорошо загорелыми нимфетками. Спрашиваю, подписывать ли допсоглашение к контракту номера такого‑то? А он в ответ: делай, как полагаешь нужным. Или – как там будет видней. Все это идет по открытым линиям связи, не забывайте.

– Но у вас же должна быть шифрованная линия, я ничего не путаю? В подобных случаях всегда так делается.

– Ну да… такая связь действительно у нас предусмотрена. Однако партнер предупредил, что едет отдыхать и секретных разговоров вести не собирается, никаких криптографических программ и защитных устройств не берет.

– Почему? А парольные фразы? Секретные предупреждения об опасности?

– Предусмотрены, но ничего не было озвучено.

– Странно, не находите?

– Не нахожу, – возразил Еремей Маркианович. – Партнер вообще не любил такие вещи. Предпочитал открытость и прозрачность в бизнесе.

«Интересно, как вы до сих пор не разорились с такими предпочтениями… В наше время, чем закрытее бизнес, тем безопаснее результат. Или что‑то там настолько нечисто, что вранья придется наслушаться немереное количество», – мысленно проворчал я, после чего произнес:

– Тогда почему столь мрачные гипотезы?.. Пока, на мой взгляд, ничего криминального не просматривается.

– Понимаете в чем дело… Мысль о криминале возникла и окрепла после прочтения книги одного нашего сравнительно молодого и очень известного беллетриста, он про постапокалиптическое будущее раньше писал, а потом вдруг решил «серьезной» прозой заняться. Книга как‑то очень просто называется, ну, знаете вы ее, о ней много потом говорили. Нет, я этот роман целиком не осилил, лишь фрагментами, но мнение составил. Пока листал, не покидало ощущение, что это рассказ какого‑то обиженного на весь мир гопника. Написано очень примитивным, даже скудным языком, может, специально такой стиль? После прочтения жутко тоскливо и депрессивно становится. Тяжело читать. Все‑таки хотелось и верилось во что‑то положительное и позитивное в финале. Понимаю, что в жизни не бывает хэппи эндов, но в книге‑то можно бы и воздержаться. Ладно, к делу это все не относится… Если кратко, то некий злоумышленник, похитив у кого‑нибудь личный смартфон, может полностью эмулировать личность обворованного. А чтобы вы не думали ничего лишнего, мне смерть партнера абсолютно невыгодна. В этом случае, по завещанию, принадлежащую ему часть бизнеса необходимо продать, а деньги перевести на благотворительность. Это конец фирмы. Сейчас у нас происходит переход на новые условия, разработана «дорожная карта». Это такой комплексный план мероприятий, что предусматривает совершенствование инфраструктуры нашей компании, системы оплаты труда, а также – оптимизационные меры…

– Погодите, погодите, – неучтиво перебил я, наполняя второй бокал, – а сколько лет сейчас вашему компаньону? Он что, сильно моложе вас?

– Нет, мы почти ровесники, полгода разницы. Дружили, практически. Вместе в школе учились, правда, после школы в разные вузы поступили. Зато жизнь потом снова свела.

– Понятно, – сказал я, – еще по этому делу… На какую полноту результата вы все‑таки рассчитываете? Вы лично, как мой непосредственный наниматель?

– Знаете, мне не правится слово «наниматель».