Либертион

– Ну не знаю, – Лора бережно пересадила бульдога на диван, и нагнулась за упавшей сумочкой, – мы живем в свободной империи. Порассуждал бы ты публично о мироздании лет пятьсот назад. Нам же в современном обществе даны все права…

Она низко наклонилась, отчего собранные в конский хвост волосы упали вниз, обнажив стройную шею с нежными, золотистыми завитками волос. Блузка приподнялась, открыв полоску покрытой легким загаром спины. Тиберию отчего‑то вдруг стало жарко, галстук мешал, и он машинально ослабил шелковый узел.

– Кроме права не быть счастливым, – возразил Майкл.

– Я понимаю, о чем ты, – Лора, пытаясь извлечь из‑под дивана укатившуюся помаду, опустилась на четвереньки, спиной к Тиберию и Майклу, – что современный человек… Ну никак не могу дотянуться. Так вот, что современный человек любую проволочку на пути к вершине воспринимает, как вселенскую трагедию. Нет, ну что же это…

Она, насколько могла, вытянула руку, пытаясь поймать гладкий золотой цилиндр, который от толчка ее пальцев откатился еще дальше. Почти касаясь грудью пола, Лора прогнулась еще сильнее, и тонкая ткань брюк плотно обтянула стройные бедра и широко раздвинутые ноги.

Тиберий закрыл глаза и так плотно сжал зубы, что они скрипнули. Теперь тесным стал не только галстук.

«Успокойся, извращенец».

– Так, почти достала, – выгнувшись, как кошка, Лора наконец дотянулась кончиками пальцев до злополучной помады. Когда она выпрямилась, верхняя пуговка блузки, не выдержав выпавших на ее долю испытаний, расстегнулась.

– Тиберий, ты только что сломал мою любимую обсидиановую ручку, – заметил Майкл.

– Правда? – с усилием возвращаясь к реальности, Тиберий опустил глаза и увидел, что сжимает в ладони сломанную пополам черную перьевую ручку. – Пожалуйста, прости. Даже не заметил, как взял ее.

Тут и Лора обратила, наконец, внимание:

– Что с тобой? Ты как‑то побледнел, взгляд стеклянный.

– Да он просто задумался, – добродушно успокоил ее Майкл, – ты же знаешь этих ученых, у них вечно голова забита какими‑нибудь высокими философскими изысканиями. Тиберий, милый, тебе вот для счастья чего не хватает?

Тиберий вздрогнул и в этот момент по комнате прокатился густой, громкий бой бронзовых часов.

– Наверное, таких часов, – бросил он первое, что пришло в голову. И немножечко лукавя. Лора вскинула брови, но Майкл понимающе закивал:

– Я понимаю, о чем ты. О праве на некий вычурный каприз, об отходе от установленных норм.

– Да, да, – поспешно кивнул Тиберий, – именно об этом.

– Кстати, – Майкл пригубил чай и с веселым любопытством взглянул на Ланселота, – а наш непоседливый друг – почему здесь? Я, собственно, не против, просто любопытно.

Лора вздохнула:

– Марта переживает, что я делаю из нее домохозяйку, и потому отказалась сегодня за ним присмотреть.

– Довольно странно, учитывая, что она никогда не работала, и практически не выходит из дома.

– Ну, она говорит, что я не вижу в ней личность, – Лора раздраженно махнула рукой. – Мне пришлось взять Ланса на совещание попечительского совета. Теперь одним попечителем меньше. Ему не понравилось, видите ли, что Лансик занялся страстной любовью с его деловым портфелем. Зануда…

Лора почесала виновника изменения состава попечителей за ушком и откинулась на спинку дивана. Ни она, ни Майкл расстегнувшейся пуговицы не заметили, но Тиберий с усилием перевел взгляд на картину, висевшую перед ним на стене. На ней были изображены покрытые снегом отроги альпийских гор, но перед внутренним взором профессора истории была совсем другая картина.

– Вы лично встречаетесь для совещания? – Майкл удивленно поднял брови, – но ведь существуют же видеоконференции…

– Для тех, кто желает сделать свои рабочие и личные дела достоянием общественности? Безусловно, – Лора фыркнула, – даже ты, Майкл, должен знать, что лучшая сетевая защита – это ее отсутствие. В смысле, сети, не защиты.

– А почему бы Ланселота в отель для животных не сдать? – Тиберий глубоко вздохнул и попытался мыслить рационально.

Две пары глаз, собачьи темно‑карие и женские яшмовые, сурово и осуждающе взглянули на него.

– Мы там были, – сдержанно ответила Лора, – и нам не понравилось. Сажают в просторную, но клетку, кормят сухим кормом. Дают выхухоль.

– Э… Выхухоль?

– Да. Резиновую. Только одну игрушку, можешь себе представить? И не общаются.

– Ясно.

Тиберию закралась в голову кощунственная мысль, что и капризная Марта и Ланселот являются для современной и свободной Лоры заменителем кое‑чего, весьма естественного для несовременной и несвободной женщины.

Неожиданно в комнату вошла сестра.

– Мистер Сторм, к вам посетитель. Не больной, я имею ввиду. Вроде бы.

– Ох, – вздохнул Майкл, – совсем забыл. У меня же комиссия сегодня, из министерства здравоохранения. И что им понадобилось?

Лора оживилась.

– Это хорошо. Люблю комиссии. Пусть заходит.

И зачем‑то открыла свой смарт. В комнату вошла сухопарая женщина, похожая на траченную молью гиену, пребывающую не в лучшем настроении. Твидовый костюм, под мышкой планшет, вид недружелюбный.

– Мистер Сторм! – начала она резким, лающим голосом, – Мы долгое время наблюдали за вашей деятельностью, и у нас появились вопросы. Да, вопросы.

– Чем могу помочь? – вежливо поинтересовался Майкл.

Гиена сунула длинный нос в планшет.

– Наша комиссия рассмотрела вашу деятельность за последние три года и выявила чрезмерную, я бы так сказала, лояльность. Вы слишком быстро выписываете ваших пациентов…

– Очевидно, потому, что они быстро излечиваются, – улыбнулся Майкл, но было видно, что ему не по себе.

– Сегодня, по нашим данным, к вам поступил социально опасный, агрессивный, буйный психопат. Да, опасный! Однако же я провела ревизию, и в помещении для подобных больных никого не обнаружила. Где он?

– Вот, – Майкл указал на Тиберия, облаченного в деловой костюм и мирно пьющего чай.

– Объяснитесь! А заодно объясните, почему ваш кабинет имеет такой странный вид? Это больше походит на музей истории, чем на нормальный кабинет практикующего врача.

– Я могу объяснить, – голос Лоры стал нежным и негромким, верный знак того, что она очень зла, – доктор Сторм как раз проводил сеанс лечения пациента, которому вы бесцеремонно помешали, – Лора возвысила голос.

– Да, но…