Либертион

– А ты забыл, какой сегодня день, – полным обиды голосом пробурчал Мупочка.

– День? – мысли Тиберия сейчас витали несколько дальше тридцать четвертой улицы, по которой они ехали.

– Да. Сегодня, между прочим, праздник.

– Правда?

Тиберий рассеянно перебирал: день влюбленных вроде бы в феврале, новый год (самый мучительный, право, из‑за нелепой веры некоторых, что ровно в двенадцать ноль‑ноль надо заниматься тем, чем желаешь заниматься весь год). Что до него, то он бы с удовольствием встречал новогоднюю полночь на необитаемом острове. Один. Ну, или с Лорой, если, конечно, она не читает нотации. А она бы не смогла, окажись она в его власти на этом самом благословенном острове…. Из сладких грез его вырвали сдавленные рыдания. Бросив косой взгляд на ревущего в голос Мупочку, Тиберий вынес безошибочный диагноз:

– У тебя день рождения?

– Да‑а! А ты забы‑ыл!

– Что ты, конечно, нет. Я даже подарок…

«Черт, что бы подарить?!»

И тут его осенило:

– Пол. Открой бардачок.

Боясь поверить своему счастью, опасливо косясь на Тиберия, как пес, который побои от хозяина получает регулярно, а вот сахарные косточки – только по большим праздникам, Мупочка полез в бардачок.

– Роман русского классика Льва Толстого. Редкое и оригинальное, гм, издание, – прорекламировал Тиберий, почти не ощущая угрызений совести. – Слышал про такого?

– Вообще, да, от Мелиссы. Она жуткая интеллектуалка, настоящая богема. Познакомлю сегодня, она будет на вечеринке, – Мупочка принялся рассматривать иллюстрации.

Три минуты прошли в молчании.

– А еще говорят, что классики – зануды.

Мупочка что‑то уж очень долго рассматривал одну иллюстрацию, и Тиберий, не удержавшись, заглянул через его плечо. К чести фотографа, если бы его творение довелось увидеть создателям Камасутры, они поняли бы, сколь бедна и скромна была их эротическая фантазия. Тиберий отшатнулся и постарался сосредоточиться на дороге.

– Я, пожалуй, даже почитаю эту книжку, – решительно заявил Мупочка, и вдруг умолк. Взгляд его стал стеклянным, а губы слегка приоткрылись. Тиберий опознал симптомы – Мупочка задумался. Случалось с ним это редко, давалось нелегко, однако, очевидно, пришлось.

– Что такое?

– Тибби, – озабоченно спросил Мупочка, недоверчиво поглядывая на злополучный томик, – а это модно?

– Безусловно, – твердо ответил Тиберий, – классика всегда в моде.

Книга была тотчас сфотографирована вместе с сияющей физиономией Мупочки и немедленно отправлена по миру, восхищать и шокировать его бесчисленных друзей по сети. Результатом явилось тут же полученное Мупочкой сообщение.

– Мелисса Свон. Просит, что бы мы за ней заехали.

– Это которая «жуткая интеллектуалка»?

– Нет же. Наша Мелисса, редактор «Юного Люцифера».

Такое совпадение не было удивительным. Когда дети появляются на свет в центре репродукции, избавленные от оков семьи и родительского гнета, и имеют четыре тысячи (исключительно благозвучных) вариаций имен и фамилий, не редкость, что в кругу близких знакомых есть кто‑то, кого зовут так же, как и тебя.

 

Суровые будни Юного Люцифера

 

Здание Либертионского телевидения изрядно напомнило Тиберию его собственные производственные пенаты. Такой же бетонный спрут, со множеством корпусов и переходов, разве чуточку поменьше. Спрут‑братишка. «Юный Люцифер» располагался на восьмом этаже в близком соседстве с «Люцифером» – главным информационно‑развлекательным каналом Либертиона. Что было вполне естественно, «яблоко от яблони», как говорится. В былые годы «Люцифер» старался изо всех сил оправдывать гордое имя первого революционера и крушителя мирового порядка. Создавалось впечатление, что его ведет банда яростных ниспровергателей всего и вся – от буржуазных семейных ценностей до религии, от политики до анархии, все попадало под борону канала. Фильмы он показывал исключительно провокационные, взгляды являл радикальные, причем диаметрально противоположные в течение дня. Но со временем он начал выдыхаться. Конечно, можно было войти в положение его создателей, легко ли удивить зрителя в наши дни? Вот лет, эдак, сто назад покажи обществу фильм о счастливой любви втроем, и что происходило? Общество изумлялось, негодовало, и наступал прогресс. А теперь, в рамках наступившей всеобщей свободы, такое разве старушки посмотрят на сон грядущий. Чтобы сэкономить на снотворном. Оставалась хрупкая надежда на молодое поколение, дети ведь еще способны удивляться.

Тиберий и Пол открыли дверь с табличкой, которая гласила: «Юный Люцифер. Мелисса Свон»

Мелисса, худая блондинка в истошно‑розовом платье, сидела, уныло перебирая ворох рекламных буклетов на огромном редакторском столе. Нервно кивнула Тиберию и Полу и снова нырнула в глянцевую кучу.

– Ума не приложу, – пожаловалась она вошедшим, – как они хотят, чтобы их рекламу увидели миллионы, если эти самые миллионы ежемесячно платят нам, чтобы эту самую рекламу не видеть.

Тиберий с мальчишеским любопытством смотрел на мониторы, транслировавшие смешные и познавательные мультфильмы. На одном мониторе Иисус, похожий на хиппи, переживающего не лучшие времена, сидел в баре с подозрительной компанией, на другом – двое бородатых джентльменов под красными знаменами вели бодро шагавшую толпу к скалистому обрыву, и прочее в том же духе.

– Развиваем, освобождаем подрастающее поколение от комплексов и предрассудков, учим, – деловито прокомментировала Мелисса, не дожидаясь привычного, видимо, вопроса.

– А здесь чему обучаем? – поинтересовался Тиберий, указав на монитор, где какие‑то большеглазые улыбчивые существа (Звери? Птицы? Люди?) лупили друг друга молотками, пилили пилами, стреляли, резали и жгли. Доведись увидеть этот шедевр целлулоидной промышленности создателям «Молота ведьм», они преклонили бы колена и вручили орден достойным преемникам их непростой и творческой профессии. Мультфильм был очень ярким, лаконично нарисованным, словом, отвечал всем канонам, по которым производятся мультфильмы для самых маленьких.

– А, это… Это развлекательный, для малышей. Не все ж их воспитывать, должны и отдыхать иногда. К тому же такие мультики и взрослые смотрят с удовольствием.