Либертион

– Кстати, баночки потом по понятным причинам взорвались, – продолжал Тиберий, игнорируя мелодичный звоночек смарта, информировавший его о том, что он в очередной раз попал на штраф ввиду использования ненормативной лексики, – и их счастливые обладатели остались ни с чем.

– Я не знал… – прошептал Нэйч, – но это же значит, что я пошел по стопам великих!

Тут возразить было нечего. И не успел Тиберий высказать свою мысль о первичности идей в искусстве, как у арки, ведущей в зал, образовалось некоторое волнение. Кавалькаду возглавлял Мупочка, ведущий под руку тщедушного юношу в щедро украшенном блестками розовом пиджаке, очевидно, куратора, за ним семенили репортеры, а уже дальше толпа ценителей. И все предвещало счастливый конец, но тут слуха Тиберия достиг жалобный стон. Взглянув на творца и осознав, что промедление смерти подобно, Тиберий обернулся к публике и слегка возвысил голос. Воистину, ничто так не укрепляет связки и нервы, как чтение лекций перед юными стяжателями кладезей науки. Голос Тиберия с легкостью перекрыл гул людских голосов, фоновую музыку и все прочие звуки.

– Господа! Сегодня великий Нэйч представляет вашему вниманию перфоманс под названием «Процесс искусства»! – и повернувшись, прошипел, – Скорее снимай штаны, неудачник.

Раздались аплодисменты, защелкали камеры. Пару часов спустя Тиберий и Мупочка от души веселились, просматривая ленту новостей, посвященную культуре: «Сегодня великий Нэйч шокировал публику необыкновенно смелым, новаторским заявлением в сфере искусства. Избрав Венеру как символ искусства устаревшего, пережиток мертвого и бесплодного классицизма, он очень темпераментно и экспрессивно изобразил процесс отрыва от условностей академизма…». И так далее и тому подобное.

 

Дары Бахуса

 

Дальше началось то, что Тиберий ненавидел всеми фибрами души. Вечерняя светская жизнь. Нужно было ходить от бара к клубу, потом от клуба к бару, везде что‑то пить и с кем‑то здороваться. В баре под названием «Злобный хакер» они встретили Мупочкиного знакомого Колина, который оказался виноделом.

Вообще, у Мупочки везде были знакомые. Это удивительное создание лучше всех воплотило в жизнь постулат: «доверь Господу дела свои». Утро у него начиналось с дилеммы, где и с кем позавтракать. И, что интересно, он всегда находил и никогда не платил. Хотя денег у живущего на пособие по безработице Мупочки было больше, чем у работающего пять дней в неделю Тиберия, уже в первые несколько дней месяца он оставался с пустым карманом. Причем сам не понимал – как. Зато понимал Тиберий, у которого Мупочка постоянно пытался их одолжить, часто успешно. Бедняга дня не мог прожить, не купив какую‑нибудь «жутко модную штучку». Квартира его ввиду такого образа жизни сильно смахивала на склад магазина модной одежды, при этом он постоянно жаловался, что ему решительно нечего носить. В целом, это как раз понятно – поди найди что‑нибудь среди такого количества вещей.

– А, Колин, привет! Познакомься – это Тиберий. О котором я тебе столько рассказывал. Завидуешь?

Колин, который до этого момента напряженно что‑то читал, подскочил, как ужаленный, и расплылся в восторженной улыбке.

– А что это ты смотришь? – Мупочка заглянул через плечо приятеля. – Сервис «Рокелав»? Что это такое?

Все трое взглянули на рекламное объявление: «Сервис Рокелав. Просто отправь смс. И ты мгновенно получаешь услугу! Всего сто тысяч долларов. Целый час оффлайн!»

– Что‑то я не понял, – Мупочка озадаченно почесал переносицу, – за то, чтобы час сидеть без интернета, сто тысяч долларов? В чем прикол?

– Не просто без интернета, – впервые в жизни Тиберий с интересом и любовью смотрел на рекламное объявление, – тебя полностью отключают от сети. Никаких камер, никакой слежки, ты можешь делать все, что угодно, правда, не выходя за пределы своей квартиры.

– Ага. Еще скажите мне, что тайная полиция честно закроет на все глаза.

– Думаю, они такой ерундой не занимаются, – подмигнул бармен, который ввиду отсутствия клиентов решил поучаствовать в беседе, – это серьезные ребята. Их работа убивать и пытать людей, проводить всякие карательные экспедиции, расследования тайных заговоров. Так что можете спокойно шалить у себя в квартирке.

– Да ведь ее вроде расформировали? – неуверенно спросил Мупочка. – Тайную полицию? Несколько лет назад? Какой‑то скандал был.

– Да, я читал, – рассеянно кивнул Тиберий, – один бизнесмен, как выяснилось, не совсем самостоятельно покончил с собой, на следствии всплыли детали, общественность всколыхнулась – как же так, такие средневековые методы в наш гуманный век.

– Ну и что? – пожал плечами бармен. – Их все время то расформируют, то обратно. Как только шумиха стихает. Потому уверен – сервис «Рокелав» надежный. В наши времена скандал в прессе способен уничтожить даже таких монстров, как тайная полиция.

– Но… Сто тысяч! У Тибби вот зарплата три тысячи. И вообще, не представляю, чем бы я этот час занимался, ведь все и так можно. Мы живем в свободной империи. – Мупочка был немного растерян.

«Для тебя». – подумал Тиберий. – «Но не для меня. Ну почему, почему я родился не таким, как все? Почему я урод, извращенец, вынужденный тщательно скрывать свою болезнь?»

– И название странное, – хмыкнул Колин.

– Как раз – нет, – мягко возразил Тиберий, – «рокелав» это черный плащ c капюшоном, который использовали венецианские мужчины, чтобы не быть узнанными.

Последующие двадцать минут оказались познавательными. Тиберий, имевший довольно старомодные представления о виноделии и представлявший себе залитые солнцем виноградники и столетние бочки из высокогорного дуба, узнал, что вино, как и большинство современных продуктов, производится на заводе из воды и набора интересных химических веществ. Причем, цена этого техногенного коктейля для всех сортов вин одинакова. Колин, смеясь, добавил, что если на пару граммов увеличить дозу двух соединений, то получится одно популярное моющее средство, которое есть в каждой квартире.

– Одна и та же формула, понимаете? Ну а дальше работа дизайнеров и пиарщиков, на рынок же должно выйти вино разной ценовой категории. К тому же от синтетического вина вы никогда не опьянеете слишком сильно, не будете мучиться от последствий. Иллюзия, фальшивка! Я поэтому только пиво пью, – поделился прославленный винодел.

– Да ведь оно, наверное, так же…

– Конечно. Но я‑то об этом не знаю.

Что и говорить, знания умножают скорбь.

– Но ведь настоящее алкогольное все же продается?

– Делаем. Но мало, и продаем дешево. Чтобы не престижно было. Его почти и не покупают поэтому.

 

Лабиринт минотавра