Лиза из Ламбета. Карусель
Поистине, с прошлой ночи минуло лет сто, не меньше; Лизе казалось, то, что случилось, было очень‑очень давно. Она не говорила с Джимом целый день, а ведь ей столько хотелось ему сказать. В надежде увидеть его Лиза подошла к окну и выглянула; но не заметила ни души. Она закрыла окно и села подле. Время бежало, Лиза ломала голову, появится Джим или не появится, спрашивала себя, думал ли он о ней столько, сколько она о нем. Постепенно мысли ее утратили четкость, словно туманом затянулись. Лиза стала клевать носом.
Внезапно она вздрогнула и не сразу сообразила, действительно ли слышала нечто, не приснилось ли ей. Она прислушалась; звук – три‑четыре легких удара в раму – повторился. Лиза распахнула окно и прошептала:
– Джим?
– Я, – ответили из темноты. – Давай выходи.
Девушка захлопнула окно, скользнула в коридор, открыла дверь на улицу и едва успела ее закрыть, потому что Джим, вломившись, сгреб Лизу обеими ручищами и прижал к груди. Лиза страстно его поцеловала.
– Я знала, Джим, что ты нынче придешь; мне что‑то подсказывало, вот тут. – Лиза ткнула себя в сердце. – Только почему ты так долго?
– Не мог раньше – хотел, чтоб народ разошелся по домам. Поцелуй меня! – И прижал губы к ее ротику, и Лиза обмякла в его объятиях.
– Пошли пройдемся, а, Лиза?
– Пошли! – Они говорили шепотом. – Иди переулком, а я улицей.
– Ты права. – Джим еще раз поцеловал Лизу и выскочил из парадного, а она закрыла за ним дверь.
Лиза вернулась в комнату за шляпой, затем прокралась в коридор, прислушалась, не идет ли кто из соседей. Она еще решалась выскочить за дверь, когда послышался поворот ключа в замке, и едва успела отпрянуть, иначе ее прибили бы дверью. На лестницу вышел сосед сверху.
– Эй, кто тут копошится?
– Мистер Ходжес! Как вы меня напугали! Я только выйти собралась. – Лиза густо покраснела; хорошо, что на лестнице было темно. – Доброй ночи, мистер Ходжес, – добавила Лиза и вышла.
Она пробиралась сторонкой, держась в тени домов, точно воровка; полисмен проводил ее долгим подозрительным взглядом – не замышляет ли чего противозаконного? Лишь выйдя на дорогу, девушка смогла вдохнуть полной грудью. Джим прятался под деревом. Лиза бросилась ему на шею, они снова стали целоваться.
Глава 9
Так начался период любовных наслаждений. Каждый день, закончив работу на фабрике и наскоро выпив чаю, Лиза выскальзывала из дому и в условленном месте встречалась с Джимом. Обычно встречу они назначали возле церкви, что гляделась в реку в конце Вестминстер‑Бридж‑роуд; от церкви Лиза с Джимом брели, рука в руке, пока им не попадалась свободная скамейка. Очень часто они проделывали путь по набережной Альберта к Баттерси‑парк, где усаживались на скамейку и смотрели на играющих детей. Велосипедистки по большей части предпочитали парки на другом берегу, но время от времени какая‑нибудь девица проносилась мимо, и тогда Лиза, с присущей ее сословию предвзятостью, глядела ей вслед и отпускала пару‑тройку замечаний, часто скорее образных, нежели подобающих леди. Оба, Джим и Лиза, любили детей, и тощенькие, замурзанные оборвыши либо катались у Джима на коленях, либо затевали шутливые потасовки с Лизой.
Лизе и Джиму казалось, они скрылись ото всех обитателей Вир‑стрит, но дважды, когда они шли вместе, навстречу им попадались знакомые. Один раз это были мастеровые, возвращавшиеся с работы в Вокс‑холле[1]; Лиза увидела их, лишь почти с ними поравнявшись. Она сразу отпустила локоть Джима, оба уставились в землю, словно страусы, в расчете, что всякий, кто не смотрит, и замечен не будет.
– Джим, ты их видел? – прошептала Лиза, когда мастеровые удалились. – Как думаешь, они нас узнали? – Почти инстинктивно она обернулась, и в этот же миг один мастеровой тоже обернулся; стало быть, узнали. – Ох, как я испугалась!
– Я тоже, – отвечал Джим. – Аж взмок весь.
– Какие же мы с тобой идиоты, – продолжала Лиза. – Надо было с ними заговорить! А теперь они всем расскажут. Как думаешь – расскажут?
Впрочем, за этой встречей ничего не последовало. Джим как‑то наткнулся в пабе на одного из мастеровых, и тот никоим образом не дал понять, что видел его с Лизой; Джим и Лиза решили, что остались неузнанными. Однако второе столкновение было много хуже.
Оно имело место также на набережной Альберта. Лиза и Джим попались навстречу сразу четверым соседям. Лизино сердце едва не выпрыгнуло, ибо возможности улизнуть не было никакой. Она хотела развернуться и пойти обратно, да опоздала – соседи заметили их.
– Подыграй мне, – шепнула девушка Джиму и громко обратилась сразу ко всем четверым: – Доброго вечера! Откуда это вы?
Соседи несколько опешили, затем один из них задал встречный вопрос:
– А вы где были?
– Я? Я – в больнице. У нас одна девушка из цеха захворала, вот я и думаю: надо сходить проведать. – В первую секунду Лиза говорила несколько неуверенно, однако вскоре собралась и лгала уже бегло, без запинки. – Ну вот, выхожу это я из больницы, и кто, вы думаете, навстречу идет? Мистер Блейкстон. И говорит это мне: надо же, где встретились. Иду, говорит, в Воксхолл; не хочешь прогуляться за компанию? Отчего не прогуляться, отвечаю, погодка‑то славная.
Один сосед подмигнул, другой заметил:
– Ну, гуляй, Лиза, гуляй.
Лиза изобразила оскорбленную добродетель.
– Вы на что это намекаете? По‑вашему, я вру?
– Ты? Врешь? Боже упаси! Ты ж у нас невинна, как голубка.
– Я правду говорю! На что мне врать? А знаете пословицу: лжец никому не верит?
– Ладно, ладно, Лиза, не кипятись.
– Я кипячусь? Вот только слово еще скажи – в глаз получишь! Пойдемте, мистер Блейкстон, – обратилась она к Джиму (который во все время разговора молчал, как пень), и они пошли.
Вслед им раздалось «Теперь все ясно!», сопровождаемое грубым хохотом.
[1] Район Лондона, где находился одноименный завод по производству насосов и судовых двигателей (впоследствии автомобильный завод, ныне подразделение «Дженерал моторс»).
