Минотавр

Последним в нашей пацанской компании был Евгений Булгаков: его звали Децл. Джонни оказался самым низкорослым и щуплым на нашей улице, но самым задиристым и смелым, шустрым заводилой компании. Однажды он придумал схему, по которой один из нас подбегал к «джентльменам», так мы называли мужиков, которые гоношили на бутылку у продмага, и начинал откровенно приставать. Его целью было спровоцировать конфликт. Затем по сценарию из кустов подтягивался Длинный с Дыней. Они вставали треугольником, поочередно привлекая к себе внимание. Мужики начинали метаться между пацанами, теряя контроль за сеткой с воблой и пивом, стоявшей у них между ног. В сей сакраментальный момент Децл и подхватывал ее… Догнать Женьку было невозможно.

По традиции наша встреча всегда происходила раз в году в одном и том же месте. Это было омское северное кладбище. Без приглашения мы подтягивались в нашу аллею – за тот самый столик меж двух могил… Пацаны приносили с собой. Первую пили молча, потом начинался веселый галдеж: вспоминали непутевое детство и бандитскую юность.

 

Итак, мы росли в непростом районе серьезного сибирского города и учились выживать по‑разному. А стали тем, кем стали, как позже пели наши земляки из группы «25:17»:

 

«Вечерами хрустят носы, как снег под ногами.

Родители помогут, поймут, простят.

Позвони домой маме, прекрати истерику!

Выпускники колледжей, лицеев,

Русская адаптация однажды в Америке…

Спортивный костюм, кепочка генгл, кулаки плюм‑бум – все по уму

И без облома, жиган – лимон, на восьмерке, прибавь звука,

Толкни с горки, ружье в ломбард – тело не ищи в морге».

 

Я достал из морозилки бутылку, плеснул в стакан, взял смартфон и набрал указанный в сообщении номер. После долгих длинных гудков мне наконец ответил усталый мужской голос. Я выпил полстакана водки и, сжав губы, произнес в трубку:

– Мое имя Федор Путилин.

– И что? – глупо‑сонно спросили меня.

– Я звоню вам по поводу репортажа.

– И что? – повторил человек

– Я знаю, кто убил эту девушку! Этих… девушек… и вообще всех этих людей!!

 

«В городе, где нет метро,

по утрам холодеет мое нутро.

По глазам быстро, мимо мелькают дни,

запомни меня молодым, запомни меня живым…»

 

 

Ариадна

 

– Манюнь, проходи в гостиную, надевай тапочки. Или одевай. Не так важно, короче, – Лера смущенно покраснела, оценивая вызывающее платье подруги с оголенными плечами и спиной. Оно обволакивало стройную фигуру и почти стонало о чем‑то тайном. Распущенные волосы, идеально подкрашенные глаза… Как всегда, она кричаще‑восхитительна. От таких мужчины нередко прячут глаза в пол, боясь обжечь роговицу.

– Как думаешь, детка, я не слишком?.. – Мария Нагибина приблизилась к большому зеркалу в прихожей и слегка тряхнула головой.

– Ты восхитительна, бейба, – улыбнулась Валерия и прошла в комнату.

За большим круглым столом сидели женщина и мужчина лет сорока. Лера галантно представила подругу, а затем Анну Игоревну и Сергея Владимировича – маму и ее избранника, налила всем чаю и устроилась рядом с красавицей.

– Скажите, а как вы проводите свободное от учебы время? – спросил отчим.

– Хожу в рестораны, – деловито ответила Маша и лукаво улыбнулась.

– В семнадцать лет – и по ресторанам? – в голосе Анны Игоревны проскользнули страх и недоверие.

– Да, с богатыми армянами, – серьезно сказала Маша, широко улыбнувшись.

 

На следующий день они созвонились.

 

– Мать не пустила на ногти, сука. Буду по универу ходить с огрызками… Она так, типа, меня наказала! Отчим вообще прочел лекцию. Там и о том, что с такими, как ты, нельзя дружить… И что теперь всю квартиру нужно хлоркой два раза отмывать: после того, как ты к чему‑то прикасалась… И что я стану такой же шалавой, если не перестану с тобой общаться… Почему они так злы к тебе, Нюрочка?

– Не бери в ядро, бери в цитоплазму, шире будешь, – пошленько усмехнулась Маша.

– Тебя плохо слышно, ты начала пропадать!

– Я включу громкую связь, Лерочка, – ответил голос в смартфоне, – буду краситься и с тобой общаться, хорошо, дорогая?

– Да, милая, как удобней.

– Я выспалась, как младенец, приняла душ, почистила перышки и теперь собираюсь на концерт. Завидуй мне молча!

– А я дома сижу. Я наказана за твой приход. Отчим сказал, что я шлюху в дом привела. Идиот начитанный! Ты знаешь, он каждый вечер пялится в какую‑нибудь книгу. Придурок. Говорит мне на днях: «Любовь, Валерия, должна рождаться в сердце и вибрировать на уровне души». Ну не урод?

– Я красивая, успешная, поэтому он меня ненавидит. Скажем так, от слова вообще. Просто он не мужчина. Не понимаю, что твоя мама в нем нашла? Толстый нищий пингвин. Ну, знает он столицу Австралии, и что с того? Умным нужно быть по‑житейски, а не в голове. Вот я умная, – сказала Маша.

– А с кем идешь на концерт?

– Да познакомилась сегодня с одним… Кажется, Александр, хотя я не запомнила его имени. Решила называть Сашей, мне так удобней. С виду ничего. Романтичный мальчик. Вроде не бедный. Намного старше меня, в папашки годится. Но это же не главное! Он из Москвы по каким‑то делам здесь. Посмотрим.

– Слушай, бейба, я все хотела спросить… Помнишь Андрея? Ну, того парня… в прошлом году ты к нему переезжать собиралась. Вы гуляли с ним, за руки держались… Теперь какой‑то романтичный Саша… Мне кажется, такие знакомства – это твои попытки выскочить замуж и свалить от матери. Или нет?