Не сотворяйте ангелов из женщин
А она как будто на прогулку шла и на глазах оторопевшего Колдуна уселась на свое место, да притом еще эффектно закинула ногу за ногу, чем обнажила высоко ляжку довольно аппетитную…
– Подумаешь? Ну и что такого, что уже и опоздать немножечко нельзя? Я же ведь женщина и дама…
Что‑то еще хотела добавить, как на нее накинулся Михалыч. Но она тут же по нему выпалила, как из пушки…
И началась ругань, посыпались оскорбления, а тут снова голос диспетчера…
– Борт 856 ответьте! Почему не заказывайте буксировку и не запрашивайте АПА?
АПА – передвижной аэродромный генератор. Применяется для запуска двигателей, во избежание разрядки и экономии емкости бортовых аккумуляторов самолета.
– Я борт 856, АПА на месте, разрешите запуск, – вмешался Колька Правачок.
– Борт 856, запуск разрешаю!
– Чего ты лезешь! – тут же на него набросился Михалыч. Запрашивать запуск была его обязанностью.
А Колька, слыша их ругань и желая ее наконец‑то прекратить, самовольно встрял! Чем окончательно вывел из себя Михалыча…
Взвыл дизель на автомашине АПА и следом на панели пульта самолета, через несколько секунд вспыхнуло табло зеленого цвета: «Аэр. пит.».
– Аэродромное питание подано! – тут же подключившись в СПУ‑7, переговорному устройству самолета, доложил Колдун.
Михалыч, трясущимися от нервного напряжения руками, оттянув с головы гарнитуру, со злостью бросил ей туда, где она сидела вся красная от ругани с ним, и все еще не остывшая…
– Я тебя… – но многозначительно промолчал, а все поняли, как он о ней хотел сказать… Но, не смог, в конце концов, сдержаться и угрожающее, понизив голос, добавил в ее адрес…
– Дай только домой придем, я тебя… Я тебя…
– Пошел к черту, старый дурак,!
– Что?! – взревел Михалыч, – ты это кому сказала? Мне? Да я же командир, при исполнении служебных обязанностей, да я тебя….
– Борт 856, запуск разрешаю! Как поняли, ответьте. Почему не запускаетесь?
– Запуск левому! Первому, я сказал! – осатанело, прокричал Михалыч.
Потом Колдун и Правачок запускали подряд оставшиеся двигатели, каждый раз засекая время выхода движков на режим малого газа.
За этими действиями наблюдал Михалыч, но по всему было видно, что он хоть и рядом был с ними, но в то же время где‑то и далеко от них.
А все почему?
Да, потому что, будь на ее месте хоть кто другой, он бы, во‑первых, отложил запуск, во‑вторых, тут же связался с вышкой КДП и эту, суку, так он мысленно про себя назвал, тут же ее выкинул с самолета. Так он хотел. Хотел, но ведь не мог! Не мог! Потому что знал, что ее отец этого бы ему никогда не простит…
Экипаж включился в работу и Михалыч немного поостыл.
Тем более он хотел прослушать метеосводку и проконтролировать показания высотомера, ветер, эшелон, и все то, что необходимо было знать и запоминать, потому что ему надо было поднимать машину с пассажирами и занимать свой эшелон в районе аэродрома, а уже потом запрашивать следующий эшелон – для следования по маршруту. При этом он еще раз глянул в ее сторону. Она штурман и это ее касалось в первую очередь…
Увидел, как она слушает и быстро записывает указания диспетчера, но потом она, почувствовав на себе его тяжелый взгляд… От нее он что угодно мог ожидать, но только не этого.
Она, она… Она ему показала высунутый язык и как бы лизнула им дважды, быстро убирая его и высовывая!
Он с ходу и со злостью, пережав тангенту радиосвязи больше чем надо, проскочил положение для переговоров по СПУ, то есть переговоров внутри самолета между членами экипажа и, сжав сильнее, чем нужно переключатель, включил на передачу, и выпалил по рации в эфир.
– Я тебя сука…
Тут же понял свою оплошность, постарался как можно спокойнее и произнес ровным голосом запрос диспетчеру.
– Я борт 856. Разрешите занять исполнительный?
– Борт 856. Исполнительный разрешаю, РД – три, пропустить…
И дальше, как всегда. Когда самолет выходил на старт, то его вели, указывая рулежные дорожки и очередность, при этом нередко давали указания на пропуск самолетов, которые уже совершили посадку и проезжали мимо к пассажирскому перрону или к указанной им стоянке.
