Невеста лешего

 

ГЛАВА 2. Михаил Иванович

 

Шалость с побегом удалась. Алена привела себя в порядок и полностью экипировалась для долгой прогулки минут за пятнадцать. Еще школьницей, во времена жизни с мачехой, она научилась передвигаться бесшумно по любому помещению, в любой ситуации собираться молниеносно, а исчезать – мгновенно. Вот и сейчас выскользнула за дверь, никем не замеченная и не услышанная. Из комнаты Эли и Дениса не донеслось ни звука, ни движения (вероятно, их налет на мини‑бар в самом деле был основательным и не остался без последствий…)

Алёне было все равно. Сбегая с крыльца прямо в прозрачную мартовскую лазурь, в острую, холодноватую прелесть ясного утра, она засмеялась, впервые за долгие‑долгие месяцы ощутив себя свободной и счастливой. Она могла пойти куда угодно, делать что угодно… и, слава Богу, без постороннего надзора. Без ежеминутных оговоров, что она не так посмотрела, не так ступила, и вообще даром тратит драгоценное время – или, не дай Бог, семейные деньги спускает на всякую ерунду, вроде аюрведического мороженого.

Мороженого по утреннему морозцу совсем не хотелось, даже аюрведического, а вот чашка кофе очень не помешала бы. Да и пускаться в дальний путь совсем на голодный желудок и ни разу не взглянув если не на карту, то хотя бы на общий план местности, было не очень‑то разумно. К тому же мимо Алёны очень бодро пробегали и проезжали на санках и «ватрушках» отдыхающие разных возрастов: маршрут их определенно лежал в сторону ресторана, где как раз накрывали столы к завтраку. По воздуху плыл аромат свежей выпечки… устоять перед таким соблазном Алёна не смогла и повернула туда же:

«Пожалуй, зайду выпить кофе… или с собой возьму, с какой‑нибудь булочкой… До полудня мне хватит».

«Коготок увяз – всей птичке пропасть».

Поговорку она вспомнила, едва зашла в ресторанный корпус и заглянула в нижний зал – со светлым паркетным полом, высокими стульями с резными спинками и столами, покрытыми крахмальными скатертями в кофейно‑кремовых тонах… и самое главное, с громадными панорамными окнами, выходящими на небольшой пруд, беседку, окруженную декоративными сосенками, и березовую рощу.

Длинная «шведская линия», сплошь заставленная блестящими подносами с разнообразной утренней едой и полочками с красивой посудой, казалась всего лишь приятным дополнением к развешанным по стенам картинам в разных жанрах и вазам с цветами на всех свободных поверхностях.

Уходить отсюда быстро хотелось еще меньше, чем лишать себя ежеутреннего кофейного ритуала. Алёна оставила в гардеробе старенький полушубок и роскошный пунцовый шарф (когда‑то, в другой жизни, привезенный из Парижа, и уже много лет служивший ей верой и правдой) и присоединилась к стайке голодных ранних пташек. На часах пятнадцать минут девятого, встреча с лесом могла и подождать… Эля и Денис сегодня проспали, но кто знает, повезет ли ей снова еще хоть разок позавтракать в одиночестве?..

Она положила на тарелку парочку тонких блинчиков «без ничего» и две пышные золотистые булочки, только что вынутые из печи – они пахли детством и сказкой – налила кофе в самую большую чашку из числа имеющихся в наличии и села за столик возле окна.

Первый же глоток горячего мокко, с горьковатым и мягким вкусом, отправил ее в прямиком в нирвану… увы, момент полного счастья оказался столь же ярким, сколь и недолгим.

– Доброе утро! Простите, дорогая моя, вы не против, если мы к вам присоединимся?

Алёна нехотя оторвала взгляд от созерцания идиллического пейзажа, повернулась на голос и увидела благообразную седую даму лет семидесяти пяти, а рядом с ней – черноволосого улыбчивого мальчишку, не старше шести, с живым и сообразительным взглядом. Она терпеть не могла, когда к ней подсаживались незнакомые люди, сегодня же навязанная компания казалась попросту невыносимой. Стоило ли с таким трудом сбегать от сестры и зятя, чтобы разом лишиться желанного уединения за чашкой кофе!

– Доброе утро… – поздоровавшись на автомате, Алёна хотела обратить внимание дамы, что вокруг полным‑полно свободных мест… но старушка выглядела такой милой и безобидной, а мальчишка улыбался так обаятельно (и при этом не делал попыток плюхнуться на ближайший стул без разрешения), что у нее язык не повернулся отказать:

– Да, конечно… садитесь.

– Вот спасибо! – обрадовалась дама, села и обратилась к внуку:

– Алёшенька, ну беги, возьми чего хочешь, а мне только кашку принеси и чашечку кофе!

– Хорошо, бабушка! – живо откликнулся Алёша и чуть ли не вприпрыжку поскакал к шведскому столу: можно было не сомневаться, что он справится с заданием. Бабушка проводила его любящей улыбкой – настолько теплой, что и Алёне сразу стало уютней – и представилась:

– Ираида Никитична.

– Алёна… просто Алёна.

– Алёнушка, надо же! Какое чудесное имя! Значит, познакомились! – Ираида Никитична обладала чудесной способностью произносить вежливые банальности так, что они звучали приятно и совсем не раздражали.

– Познакомились. – Алена, чтобы не выглядеть совсем уж букой, заставила себя улыбнуться в ответ и снова уткнулась в свою чашку.

– Вы уж простите, дорогая, что мы с Алексеем к вам навязались… просто мы здесь вторую неделю, и он, знаете, как‑то привык именно за этим столиком.

– Очень его понимаю… если так, я могу пересесть. – Алёна обрадовалась благовидному предлогу выйти из контакта, даже ценой потери «зрительской ложи», но Ираида Никитична не позволила ей дезертировать:

– Что вы, Алёнушка, что вы! И не думайте даже! Вам здесь удобно, вот здесь и сидите! Мы с Алексеем быстренько поклюём и побежим, у нас командная игра на поляне, около домика Бабы Яги, а потом бассейн… Вы ведь уже были в бассейне?

– Нет, мы только вчера приехали…

– А, значит, вы здесь не одна!.. Это хорошо, в компании всегда веселее, особенно в ваши годы. Мы с Алёшенькой вот тоже не скучаем, хотя он, конечно, все с детьми бегает, а я с другими старыми перечницами тусуюсь – как молодежь говорит… Вообще мы третий год подряд сюда ездим, зимой и летом, уж и компания сложилась, но вот сейчас попали в межсезонье, никто из моих подружек не смог.

Алёна сдержанно улыбнулась и кивнула, понимая, что Ираида Никитична, приставленная нянькой к шестилетнему пацану, страдает от вакуума общения и радуется любым свободным ушам.

Вернулся Алёшенька – пыхтя от натуги, притащил тяжеленный поднос со множеством тарелок и чашек, и водрузил его на середину стола:

– Во! Тут на всех хватит!

– Ну надо же, какой галантный кавалер подрастает! – поощрила бабушка и стала разбирать угощения и подробно комментировать внешний вид и состав каждого блюда: