Невеста лешего
– А вот и кашка рисовая – она здесь просто чудесная, пальчики оближешь! Запеканочка… манная с морковью… больше на суфле похожа, вы попробуйте, Алёна, и вкусно, и полезно очень! Салатик… с майонезом, конечно, но знаете, они его сами делают, без добавок, без химии, из фермерских яиц! Ой, а это что за цветы, Алексей? Подснежники? Откуда здесь подснежники?!
Между мисочкой с кашей и тарелкой с суфле действительно лежал миниатюрный букетик первоцветов – подозрительно похожий на тот, что Алёна обнаружила утром в пустом стакане… и теперь покоившийся у нее на груди, в холщовом мешочке с ароматическими травами.
– И правда, Алёша – где ты их взял? – невольно сорвалось с губ, и мальчишка охотно и без запинки ответил, как будто только и ждал наводящего вопроса:
– Я не взял! Мне Михаил Иванович их дал!
– Какой Михаил Иванович?..
– Это мой друг! Вон он… вон стоит, около самовара! И сюда глядит!
Алёна покраснела и обернулась, сама толком не зная или боясь признаться себе, кого ожидает увидеть… но уж конечно, не Мишку. Мишка в пансионате «Пленэр» не мог оказаться никаким образом, ни практически, ни теоретически. Просто она за тринадцать лет так и не научилась спокойно реагировать на имя «Михаил», да еще в сочетании с подснежниками.
Завтрак в пансионате
«Около самовара», точнее, возле красиво оформленной стойки с чайно‑кофейными принадлежностями и десертами, стояли три молодца, не одинаковых с лица – как говорится, выбирай на вкус… Элегантный седобородый кавказец придирчиво изучал поднос с пахлавой; кругленький толстячок в свитере с оленями разорял этажерку с бананами и киви; а строгий сухощавый старик в пиджаке, похожий на бывшего институтского преподавателя, сражался с кофемашиной. Ни один из них не смотрел в сторону Алёны, ни один не был похож на романтика, пославшего незнакомке привет с белыми лепестками.
– Так кто из них… Михаил Иванович?
– Ты не туда смотришь! – детская рука взметнулась, как веточка, и четко указала на стенную нишу… где не было ничего, кроме «природного» дизайна из переплетенных веток.
– Алексей! – бабушка сдвинула брови и сурово покачала головой. – Ты опять за свое? Снова эти выдумки насчет Михаила Ивановича!.. Мы же с тобой договаривались… извините, Алёнушка, он у нас такой выдумщик!
– И ничего не выдумщик! Михаил Иванович приходил! И сказал взять цветы в вазочке на полке… и отдать девушке с длинной косой!
– Так ты еще и в вазочку без спроса залез! – ахнула Ираида Никитична. – Ну, что мне с этим неслухом делать, скажите на милость?
– Не знаю! – честно ответила Алёна и попыталась разрядить ситуацию:
– А цветы… цветы предлагаю на место вернуть. То есть в вазочку.
Алёша смешно оттопырил нижнюю губу, сморщил нос и сел, скрестив на груди руки – обиделся. Алёне очень хотелось расспросить его подробней – и про подснежники, и про Михаила Ивановича, занятного невидимого друга. Уж ей‑то было известно, как дети часто видят то, что недоступно глазам взрослых, но делать это при бабушке не представлялось возможным. Ираида Никитична была явно не настроена поощрять буйную фантазию внука.
– Ну что ж, приятного аппетита… и спасибо за компанию. Я пойду, пожалуй. – Алёна собралась встать из‑за стола, однако мальчик и пожилая дама одновременно схватились за нее с обеих сторон.
– Нет‑нет‑нет! ‑скороговоркой повторял Алёша, а Ираида Никитична, чуть не плача, шептала:
– Девушка, милая, подождите, не уходите! Он вами заинтересовался… даже цветы принес… если вы сейчас уйдете, слез будет на целый день… а ему нельзя так расстраиваться, врач запретил!
«О Боже мой, вот я попала!..» – как и вчера в бане, Алёна опять готова была провалиться сквозь землю от мучительной неловкости, но на сей раз ситуация выглядела намного хуже. Вчера ей было стыдно перед Мариной за поведение сестры, а сейчас она стала невольной свидетельницей чужой семейной драмы – как будто подглядела в замочную скважину. Сердце дрогнуло, и это Алёне совсем не понравилось. Она никогда не любила чужие тайны, а в последнее время у нее просто не было сил для активного сочувствия, ни физических, ни душевных.
Внук и бабушка по‑прежнему цеплялись за нее, смотрели жалобно – ну в точности как олененок с оленихой – и Алена сдалась:
– Хорошо… хорошо, я посижу с вами еще немного. И подснежники возьму, раз ты уверен, что это для меня подарок! – она ободряюще улыбнулась Алёшке.
– Для тебя, точно для тебя! – мордашка мальчика мгновенно просветлела, как небо после дождя, и он настойчиво вложил букетик в Алёнины пальцы:
– Вот… бери… а то дядя Михаил обидится!
