Прощание с Гипербореей

Александр Солодилин набирает в рот побольше воздуха, пожимает плечами и, вздыхая, разводит руками. Нет. Он никого не видел. Омоновцы, грохоча берцами, устремляются куда‑то наверх. Но и там тоже никого.

Марина застывает, прижав указательный палец к губам, и внимательно смотрит в дверной глазок. Ей приятно, что живущий напротив пожилой господин оказался вполне себе нормальным парнем. Парнем? Павел Корольков стоит рядом и облегчённо переводит дух.

Принцесса Хатшепсут, увидев, что опасность миновала, берёт за руку человека, которого только что спасла, и уводит его куда‑то вглубь дворца. Где‑то неподалёку мелькнуло воздушное белое одеяние Эо. Нравятся ей эти эксперименты с людьми! Я неодобрительно качаю недавно приобретённой лохматой черноволосой головой. Эо смеётся. Мне кажется, ей понравился мой новый образ.

Маленький белоухий котёнок осторожно пробирается мимо колонны и грустно смотрит, как быстро тает тень Хатшепсут в свете факелов из галереи сфинксов.

 

3. Эфир

 

Теперь я должен рассказать о самом главном. Самое главное – это эфир. Так гласит первая статья Великого Канона. Тайну эфира мы скрываем от так называемого человечества. Люди смутно догадываются о природе эфира: они понимают, что нечто важное, огромное, мощное и непреодолимое каждое мгновение пронзает всё находящееся на земле, что‑то питая своей целительной силой, а что‑то разрушая. Они сочиняют про это песни и стихи. Только они не знают природы этого великого проникновения во всё и вся, а мы знаем. Это и есть эфир.

Если рассказывать об эфире и ограничиться годами, когда существовала ваша цивилизация, наверное, можно вспомнить несколько имён ваших великих учёных. Так будет понятнее. В разное время природой эфира занимались Аристотель, Декарт, Ньютон, Эйнштейн. Русский учёный Менделеев, когда придумывал периодическую систему химических элементов, поставил под первым номером водород, но оставил перед ним квадратик для загадочного легчайшего элемента, который он обозначил цифрой 0. Некий неоткрытый газ под номером 0, пронзающий всё земное, да и неземное тоже. Он имел в виду эфир.

Эфир – это последний выдох умирающего человека. Эфир – это все переживания, волнения, радости, горести каждого из вас, которые вы отправляете куда‑то вверх, часто воздевая руки к небу. Эфир – это энергия Вселенной, её альфа и омега, её движущая сила, её материя и база. Эфир – это то, чем питаемся мы, те, кто создал ваш мир с его законами и обычаями. Но мы, к сожалению, не можем вырабатывать эфир.

Для этого нам нужны люди со всеми их переживаниями и волнениями. Ну, как вам нужны деревья, что вырабатывают кислород. Впрочем, деревья тоже вырабатывают эфир, только очень мало. Основной поставщик эфира – человек. Каждый раз, когда люди плачут, смеются, ругаются, сражаются, влюбляются, веселятся, они вырабатывают эфир, который впоследствии превращается в тончайшую и мощнейшую энергию, за счёт которой и существует Вселенная, да, собственно, и Гиперборея. Но про Гиперборею я, наверное, попозже расскажу.

Человек влюблённый вырабатывает эфир в каких‑то непостижимых количествах. Очень много эфира получается во время войны, когда человеку по‑настоящему страшно. Человек – удивительное существо, склонное к саморазрушению. Поэтому, когда заставляешь его вырабатывать эфир, главное – не перестараться. Человек может увлечься выработкой эфира и уничтожить сам себя. А этого допускать никак нельзя. Не будет людей – не будет эфира. Если люди начинают гибнуть незапланированно и непредсказуемо, то над всеми нами и над Великой Гипербореей может нависнуть серьёзная угроза. Самый лучший запланированный способ контроля над человеческой популяцией – эпидемия. Ну, про эпидемии я попозже расскажу. А ещё бывают и незапланированные потери, и тогда нам приходится очень непросто.

Так было, например, когда несколькими северными цивилизациями было спровоцировано то, что вам известно как Великий потоп. Кровавая война уничтожила всё живое на планете и высвободила энергию океана, всепоглощающую и всеразрушающую. Мы тогда успели придумать и реализовать проект с Ноем, его ковчегом, несколькими спасшимися семьями и животными. В те годы нам было разрешено являться людям в любых обличьях, помогать им и поддерживать их всеми возможными способами. Мы даже на несколько столетий отменили болезни. Уже потом, позже, когда беда отступила, мы аккуратно, шаг за шагом, возродили человечество. Тогда всем было очень тяжело. Эфира катастрофически не хватало, и наши силы были истощены. Но ничего, справились!

Именно тогда Гиперборея явила нам новый Канон. Согласно ему, ни одна война теперь не должна истребить человечество полностью. И если кто‑то из наших вдруг начинал излишне кровожадничать, нарушая Канон, его ждало неотвратимое наказание. Многие до сих пор не понимают, как уцелел Кукулькан после всех своих экспериментов над цивилизацией майя. Но остался, выжил. Хотя Гиперборея не была к нему благосклонна, я‑то уж точно знаю!

Очень смешно получилось, когда люди придумывали синонимы для названия одного из своих главных изобретений. Именно тогда Крок предложил: «А давайте подскажем им слово “эфир”». Все наши тогда согласились. И теперь для миллионов людей слово «эфир» навсегда связано с радио и телевидением. Так мы спрятали главную тайну, оставив её у всех на виду.

Александр Солодилин сегодня должен выйти в эфир. Он ведёт программу на радио. Рассказывает что‑то о событиях, прошедших за неделю. Раз в неделю – это не внапряг, вполне можно утречком в выходной и «поэфирить» немного. И радиостанции хорошо, да и Солодилину неплохо – личный пиар дело не лишнее.

В это дело его втянул старый друг, заместитель генерального директора большого медиахолдинга и главный редактор программы. Он мило картавит и всё время загадочно улыбается. Он умница и интеллектуал, приехавший из Питера и завязнувший в хаотичной Москве, которую не любит, не понимает, но делает в этом городе вполне благополучную карьеру.

Александр Солодилин ведёт передачу под его началом и, как может, пытается защитить своего друга от московской хандры, иногда вытаскивая его на безумные пятничные посиделки и с грустью понимая, что скоро друг его эту самую карьеру сделает, рванёт куда‑то ввысь, гарантированно потеряв старых друзей в обмен на возможность приобрести новых, пусть не очень желанных, но ресурсных. Но это будет потом. Сейчас они пока ещё вместе сидят в разнообразных злачных местах, которыми так богата вечерняя Москва, пьют наперегонки водку и жалуются друг другу на разнообразные проблемы. А мимо их столика совершенно равнодушно проходит жизнь и юные упругие девицы. Поэтому субботние радиоэфиры для Солодилина не только личный пиар, но и помощь другу, возможность увидеть его и поддержать в череде будней.

Александр выходит из своей квартиры, закрывает дверь. Всё как в тот раз, только на лестничной клетке нет ни Марины, ни Павла, ни царевны Хатшепсут, ни стражи фараона. Он спускается по лестнице вниз и выходит из подъезда. Во дворе совершенно безлюдно – ранним субботним утром город всегда спит.