Рецепт простого счастья
Я старательно рылась в шкафу в поисках платья, которое выглядело бы достаточно празднично для утренника, но в то же время чтоб я не задубела в нем в своем «жигуленке» в ожидании разогрева салона. Действо затянулось.
– Ма!
Я аж вздрогнула, за спиной стояла Катя.
– Фуф! Ты что так пугаешь?
– Ты почему меня не будишь?
– Да рано еще, поспала бы!
– Нет уж, у меня ведь утренник!
Дочка в возбуждено‑радостном состоянии предвкушения понеслась чистить зубы.
Я, не боясь шуметь, продолжила рыться в шкафу, разбрасывая все вокруг. Наконец нашла примерно то, что хотела. Платье было синего цвета, достаточно свободным, чтобы вместить под себя колготки потеплее. Это в молодости я готова была морозить свое туловище от почек и ниже ради красоты. Ради придуманной красоты. Я сомневаюсь, что дрожащая курица с синими коленками и вставшими дыбом от холода волосинками, пролезшими сквозь капроновые колготки, называется красивым зрелищем. Но в молодости все думают иначе. А еще я помню, у меня постоянно болело горло, так как в шапке тоже ходить не комильфо. Ведь с красными обмороженными ушами и менингитом гораздо лучше. А теперь –фиг. Это называется – старость крадется.
После того, как в спешке была сделана какая‑никакая укладка моих волос под каре, запаковано платье снежной королевы, мне и Катюхе нанесен макияж, мы вышли из дома.
– Давай, малыш, скорее! А то я снова опоздаю на работу, и тогда Васильич меня точно оштрафует.
Машина завелась сразу, не стала испытывать мою нервную систему.
– Мам, а нас на выставку поведут после Нового года! – сказала Катюха, пританцовывая под Айову, та, как всегда, пела свои «слипшиеся песни». Как говорит Стешка, цитирую: «Все слова слиплись, и не понятно, что она поет».
– На какую еще выставку?
– Там будут босекомые, Тимоша сказал, – серьезно ответила дочь.
– Чего? Что такое босекомые?
– Ну ма, гусеницы всякие, жучки. Тимоша говорит, это все босекомые.
– О, Боже! Катюх, ты такая большая девчонка, и не знаешь, что мухи и жуки называются насекомыми? Нет такого слова босекомые!
– Как нет?
– Вот так! Нет!
Дебаты были до самого детсада. Я быстро выгрузила дочь, опять на глаза попался тот самый красивый папочка, который по совместительству чей‑то муж. Подлец.
Я даже не забыла отдать две тысячи воспитательнице и понеслась на работу. В коридоре встретила Святослава.
– Привет, – сказала я, пробегая мимо и скользнув по нему равнодушным взглядом.
– Привет, Насть, – поздоровался он.
Ну что, день обещал быть чудесным, встретить в коридоре утром Святослава вместо Васильича – чем не чудо!
– Всем привет! – крикнула я, врываясь в кабинет.
– Привет! Привет! – раздалось со всех сторон.
– Настен, новая проблема, – сказала Инна, протягивая мне лист бумаги.
– Что?! Не говори мне, что опять Мадоян отчебучил что‑то… – расстроилась я. Это был наш самый проблемный клиент. Не сказать, чтоб очень крупная компания, но руководитель противный, будто он директор ЦБ России.
– Хуже! Надо переделать песню для корпоратива, а потом спеть.
– Всем вместе? – уточнила я, чуя подвох.
– Ну как вместе, песня на троих, максимум пятерых.
– Да ладно! – возмутилась я, так как медведь мне конкретно на ухо наступил, я бы даже сказала, потоптался, чтоб удостовериться, что петь я не смогу никогда. – Мы компания, которая занимается продажей медицинского оборудования, или шоу талантов?
– Вот ты, Шмидт, будешь петь соло! – выдал Васильич, стоя в дверном проеме. Козел старый.
– Если я буду петь соло, – я заняла оборонительную позицию «руки в бока», – то после Нового года половина ваших клиентов откажется с нами сотрудничать из‑за того, что вы как руководитель поручили мне, безголосой бездарности, петь песню. А значит, усомнятся в ваших возможн…
– Хватит! – рявкнул он. – Тогда не возражай и не ной, а репетируй со своей группой коллег! И, кстати, вы по какому принципу делитесь для выступления?
– По отделам, – проблеяла Юта.
– А зря! Вот наберется у вас отдел Насть, и начнут там… рэп читать! Делитесь как положено – один с голосом, два тугоухих!
Конец ознакомительного фрагмента
