Религиозные мотивы в русской поэзии
Собственно и творческая карьера писателя началась на Соловках: еще будучи заключенным СЛОНа, Ширяев написал серию рассказов для лагерной прессы, странным образом официально циркулировавшей по советской стране. К теме Соловков автор обращался, помимо «Неугасимой лампады», и в эмигрантской периодике: он по праву считается одним из первых отечественных писателей, правдиво рассказавших о ГУЛАГе, задолго до Солженицына. Когда повесть еще была запрещена в Советском Союзе, с ней ознакомился другой бывший соловецкий узник, академик Д.С. Лихачев, оставивший на полях издания свои комментарии очевидца. Весь этот корпус соловецких текстов нам удалось собрать и издать под одной обложкой[1].
Почти одновременно с «Неугасимой лампадой» писатель создал произведение совсем иного настроя – свежие мемуары, почти репортажи, о беженцах‑дипийцах[2] в Италии[3]. Многим послевоенным эмигрантам, которых сначала называли «новыми», противопоставляя их послереволюционным «старым», грозила насильственная репатриация и последующее возмездие сталинского режима, но несмотря на все переживаемые ими лишения и опасности, они предстали в книге Ширяева «Ди‑Пи в Италии» в жизнерадостном, не без юмора, повествовании, на любовно выписанном фоне приютившей их прекрасной страны. Эта книга справедливо считается ценнейшим источником по истории второй волны эмиграции[4].
Следующим важным шагом для писателя стало создание цикла о русской жизни в первой половине XX века, включая Гражданскую войну, коллективизацию и раскулачивание и, самый замалчиваемый период – судьбы населения на оккупированных немцами территориях. Эти повести, разбросанные в эмигрантских изданиях, но связанные общими героями и цельным авторским мировоззрением, Ширяев мечтал объединить в одно литературное полотно, – и эту его мечту нам тоже удалось осуществить[5]. Монументальная фреска еще ждет своей достойной оценки у отечественной аудитории.
Наряду с художественной прозой Борис Николаевич плодотворно занимался публицистикой и эссеистикой. Филолог по образованию, слушавший лекции В.О. Ключевского и Е.Н. Трубецкого, много лет преподававший литературу в школах и ВУЗах, а также профессиональный журналист с огромным стажем, в эмиграции Б. Ширяев стал выступать на страницах периодики с очерками литературно‑критического, исторического, политического плана.
В этом его обширном наследии мы выделили несколько пластов. В русле тематики книги «Ди‑Пи в Италии» он продолжал писать как и о самой приютившей его стране, так и о своих соотечественниках‑беженцах. Ряд таких очерков он дал в журнальной серии «Италия без Колизея», и для нас стало естественным поставить это название для соответствующего издания[6].
Всегда внимательный к родной литературе, Ширяев в новых, свободных условиях стал оценивать ее влияние на русскую жизнь – созидательное, уважительное к традиционным ценностям, или же напротив, разрушительное, разъедающее душу и общество. Сборник литературоведческих статей, в соответствии с главной идеей автора (и по титулу одной статьи) мы назвали «Бриллианты и булыжники»[7].
В центре внимания автора всегда оставалась Россия, ее уникальная историческая поступь, становление державы на гигантском пространстве между Западом и Востоком, а также ключевые российские персонажи. Из этих текстов мы составили внушительный том исторической очеркистики Ширяева[8].
* * *
Спустя год после кончины писателя, в 1960 г., в брюссельском католическом издательстве «Жизнь с Богом» вышла его книга «Религиозные мотивы в русской поэзии», нами теперь переиздаваемая. По сути дела, это серия эссе, расположенных в хронологическом порядке рассматриваемого литературного материала. Подготовленные в самый последний этап жизни, эти тексты так и не были опубликованы автором и, быть может, дожидались окончательной редакции.
Ширяев демонстрирует здесь свое трепетное отношение к русской поэзии на протяжении всей истории ее развития, от Ломоносова и Державина до малоизвестных своих современников – во всех ее формах, дореволюционной, советской (автор употреблял термин «подсоветская»), эмигрантской.
И в этой области Борис Николаевич стал первопроходцем – ведь в то время на родине тема духовности в литературе просто исключалась из рассмотрения (или же дозволялось только хуление). При кажущейся узости такого «идейного» подхода, Ширяев отличается бережным, вдумчивым и уважительным подходом к творчеству поэтов. В его статьях много цитат, их общий объем составляет, вероятно, около четверти всего корпуса. Практически каждый свой тезис автор считает необходимым подтвердить «живым материалом», а ряд стихотворений включен в книгу в полном объеме: автор как будто хочет разделить с читателем радость от чтения прекрасной поэзии.
Процитируем Александра Николаевича Стрижева (1934–2022), который одним из первых в России написал биографический очерк о Ширяеве и который подчеркнул его особый, духовный подход к великой русской литературе:
[1] Ширяев Б.Н. Соловецкие сказы ⁄ под ред. М.Г. Талалая и иерея Вячеслава Умнягина. СПб.: Росток, 2019.
[2] От англ. DP, displaced persons, «перемещенные лица» – так стали называть в Западной Европе массы населения, оказавшиеся там в результате Второй мировой войны вне родины.
[3] Он же. Ди‑Пи в Италии. Записки продавца кукол ⁄ Под ред. М.Г. Талалая. СПб.: Алетейя, 2007.
[4] Заметим, что и по возрасту, и по культурному багажу, и по биографии Б.Н Ширяев, участник Белого движения, вполне мог бы относится к первой волне эмиграции, но покинул он родину уже в 1944 году, в составе второй волны.
[5] Ширяев Б.Н. Кудеяров дуб: повести и рассказы ⁄ под ред. А.Г. Власенко и М.Г. Талалая. СПб.: Росток, 2016.
[6] Он же. Италия без Колизея ⁄ Науч, ред., сост. М.Г. Талалая и А.Г. Власенко. СПб.: Алетейя, 2014.
[7] Он же. Бриллианты и булыжники: статьи о русской литературе ⁄ Сост. и науч. ред. А. Г. Власенко, М. Г. Талалай. СПб.: Алетейя, 2015.
[8] Он же. Люди земли Русской. Статьи о русской истории ⁄ Сост. и науч. ред. А.Г. Власенко, М.Г. Талалай. СПб.: Алетейя, 2017.
