Семь-я. Седьмая книга. Сага «Исповедь»
– Вспомни!..
Память вытащила из хранилища образ шестнадцатилетней кудрявой девочки, спешащей в кочегарку, на ходу срывающей цветы и сочиняющей стихи…
«Любовь – прекрасна, даже если она несчастливая и вскоре прервётся. Не держи её!»
– Опять ты со своими методами, Агнешка! Забыла, как Эрик вытаскивал тебя из‑под суда? Ты обещала ему…
Голову отпустило, но, увидев заплаканное личико дочки, Наташа содрогнулась.
– Откуда взялся только этот Жюлиан на нашу голову?! – мать погладила своё непутёвое дитя по голове и вздохнула. – Когда он придёт?
– Уже должен, – Эрика вспомнила о том, что вся зарёванная и направилась умыться.
– Хорошо, мы посмотрим на него, а потом решим.
– Мамочка, спасибо! – Эрика поцеловала её в щёку.
– Я ещё ничего тебе не обещала.
– Люблю тебя! – девушка побежала в ванную почти вприпрыжку.
– Зачем ты ей потворствуешь? Она ещё совсем мала и так наивна… Что эти спортсмены могут сделать с ней, ты подумала?!
– От жизни ребёнка не спрячешь, где нужно упасть, он упадёт, без этого не научится подниматься! Тебе не достаточно моего слова? Или я когда‑то ошибалась?.. – Агнешка с трудом сдерживала бушующее пламя своей души. – Если ты заставишь её сейчас остаться, она тебе этого не простит, отношения будут надтреснуты, и в час беды она не придёт к тебе за помощью…
– Какие страшные вещи ты говоришь! Нет, по‑твоему я должна ей всё позволять: иди, мол, доченька, учись жизни, а когда она тебя раздавит, приползёшь к мамочке за утешением!
– Наташа, перестань!
– Если бы здесь был Эрик, он бы встал на моё место.
– Если бы здесь был Эрик, ты бы больше доверяла Богу и людям.
– Своих родишь, вот тогда и воспитывай!
– Не ожидала я от тебя… – у Агнешки даже дыхание перехватило.
– Прости, не знаю что со мной, сорвалось.
Агнешка подорвалась уйти, но Наташа остановила её, схватив за руку.
– Прости, Бога ради, не хотела тебя обидеть…
В дверь позвонили. Агнешка глубоко вздохнула и, сдерживая обиду, направилась встречать гостя, милостиво позволив Наташе отдышаться и взять себя в руки.
– Добрый день, а… Эрика дома?
Увидев необыкновенно красивую женщину с огненными волосами, Жу потерял дар речи, онемев у порога.
– Проходите, молодой человек, она вас ждёт, – Агнешка улыбнулась. Донжуанское нутро подвластно ей всецело. «Смазливая мордашка, гармоничное тело, немного мужского аромата от Dior, стильная причёска и бездна самолюбия – портрет готов. Что у нас там, поглубже…»
– Проходите, присаживайтесь.
В гостиной кроме них никого, Наташа ушла, видимо, за успокоительным, а Эрика ещё прихорашивается.
– А… Вы…
– Я тётя Эрики, зовут меня Агнешка, а ты, судя по‑всему, Жюлиан?
– Да… э…
– Чай будешь? – она внезапно перестала юнцу выкать и перешла на «ты».
– Д‑д‑да! – выдавил из себя парень, присаживаясь на предложенное ему место.
– С сахаром? Чёрный, зелёный или тизан?
– Как Вам… тебе угодно.
«Подустал ребёнок таскаться от одной красавицы до другой, доступность женская обрыдла. Идеала своего найти не может, почти разуверился в ценности отношений, – продолжала она его исследовать. – Эрика показалась ему лёгкой добычей, но что‑то в ней его зацепило, взяло за живое. Сердце нежное у мальчика, можно поработать…»
Вдруг она ясно увидела, как целует его и падает с ним в стог сена.
«Глупости, не может быть!»
Агнешка заварила чай из шиповника и бросила в него полкусочка сахара. Слегка позвякивая ложечкой, чтобы перемешать, подала кружку юному сердцееду.
– Угадала?
– Да, – он отпил глоток, – даже удивительно…
В этот момент появилось ясно солнышко, взволнованное и ещё раскрасневшееся от недавних слёз.
Жюлиан приподнялся и поцеловал Эрику в обе щеки, как принято у французской молодёжи. Увидев, как он растерялся, ей стало даже немного смешно.
– Вы уже познакомились?
– Да.
Агнешка отвела изменившийся в мгновение ока взгляд, глубоко вздохнув, и не веря собственному открытию. «Вот и встретились, Жак, не прошло и сотни лет…»
– Лошадьми не интересуетесь? – ни с того ни с сего спросила она.
– Нет, как‑то не доводилось. Я занимаюсь плаванием и немного футболом. – Жюлиан не отводил от потрясающей женщины глаз, присутствие Эрики придало ему сил и храбрости.
– Жаль. Когда‑то в этом городе был отменный конный клуб…
– Он есть и сейчас, но я бы не назвал его отменным. Лошадки скорее годные лишь для того, чтобы катать детей и обучать азам верховой езды.
– Значит, Жюлиан, вы там всё же бывали? Мне почему‑то кажется, у Вас хорошо бы получилось.
«Что за наказание, Бог мой, снова видеть тебя!.. И радостно, и больно до слёз…»
Он удивился её словам.
– Простите, мне надо выйти, – Агнешка внезапно почувствовала, что не справляется с нахлынувшими эмоциями.
В дверном проёме они столкнулись с Наташей, обменялись хмурым взглядом.
– Жюлиан, позволь тебе представить… – Эрика щебетала как птичка, моля Господа Бога, чтобы парень понравился маме.
– Добрый день!
– Скорее вечер, – Наташа с серьёзным видом подала ему руку, и юноша сразу же уловил схожесть черт у них с Эрикой.
– Не будем ходить вокруг до около, Жюлиан, Вы пригласили мою дочь сопровождать вас на соревнованиях, которые пройдут в Париже.
– Да, завтра будет тренировка, а на следующий день уже чемпионат, – подтвердил он.
