Тайны дома на Речной. Повесть
Жену Крымов потерял неожиданно: она умерла во время родов. В те дни он был в командировке. Позвонив домой и услышав рыдания тёщи, не способной произнести ни слова, кроме имени дочери, Крымов всё понял. Понял, но осознать случившееся долго не мог. Сердце отказывалось принять трагедию. Друзья, знакомые не узнавали его. Во‑первых, при жизни жены Крымов не отличался особой верностью, и все это знали. Во‑вторых, он не был сентиментальным, и слёзы в его глазах было видеть непривычно. Но он плакал, плакал искренне, чувствуя, что потерял самое дорогое и близкое. Своих слёз Крымов не стыдился. Мучился тем, что причинял жене, любившей его безоглядно, немало горя. Он, в общем‑то, тоже любил её, но любовь эта как бы растворялась в его работе, в многочисленных делах и флиртах с женщинами.
После смерти Гали Крымов и сам не узнавал себя. Если живой он изменял ей не раз, то мертвой изменить не мог. Он считал это предательством. А любое предательство было для него самым гнусным, что только можно себе представить.
Сына Павлушу Вадим Петрович любил самозабвенно. Вырастила его теща, Анна Сергеевна. Она всегда была человеком добрым, участливым. Крымов старался помогать ей, чем мог, но какая помощь от человека, который всегда занят? Директор есть директор.
Анна Сергеевна это понимала. Во внуке она души не чаяла. Других детей, кроме Гали, у неё не было, мужа Анна Сергеевна давно похоронила, и Павлушка стал для нее единственной радостью и единственной надеждой в жизни. Но будучи женщиной ещё и весьма рассудительной, Анна Сергеевна с тревогой наблюдала за Крымовым: «Неужто так и не женится во второй раз?»
Однажды так прямо и спросила:
– Вадим, я же не вечная. Не станет меня – вам с Павликом трудно вдвоём придётся. Может, жениться тебе надо? Пока Павлушка маленький. Глядишь, и мать в твоей жене признает… Подрастёт – труднее ему к посторонней женщине привыкать придётся… Если хочешь, я сама найду тебе хорошую спутницу…
– Анна Сергеевна, не надо об этом, – ответил тогда Крымов. – Лучше Гали мне никого не найти. Да и Павлушке тоже…
Тёща тихонько поплакала и никогда больше разговоров на эту тему не заводила. Да и Крымова женщины после Гали мало интересовали.
Словом, Анжелика, нежданно‑негаданно появившаяся в вагонном купе, не просто смутила Вадима Петровича. Каким‑то непонятным образом она заставила его вспомнить о том, что он мужчина.
– Вам, вероятно, надо переодеться? – догадался он.
– Да, Вадим, если можно… Я быстренько!
Крымов вышел из купе, осторожно прикрыв за собой дверь. Поезд уже мчался по московским окраинам.
«Странно, – размышлял Крымов, выйдя в тамбур. – Немало женщин крутилось и крутится перед моими глазами, но ни одна не волновала так, как волнует эта…»
В тамбур с полотенцем в руках выглянула Анжелика:
– Куда это вы запропастились? Можете возвращаться, купе уже свободно. А я мигом вернусь, только умоюсь.
Она была в легком сиреневом халатике, обнажавшем красивые ноги. Крымов смутился еще больше.
Он вернулся в купе. На столике лежали разложенные ею бутерброды. Их количество не оставляло сомнения: сейчас она войдёт и предложит поужинать вместе.
Крымов не ошибся. Войдя в купе, Анжелика легко и просто пригласила:
– Угощайтесь.
Неожиданно для самого себя он сказал:
– А шампанского не хотите?
– У вас есть шампанское? Не откажусь!
– Шампанское в поезде найти нетрудно. Здесь же оно у любой проводницы есть.
Шампанское у проводницы и в самом деле было. Но она осторожничала:
– Вы в каком купе? Я сама его тихонько принесу, чтобы никто не заметил. У нас начальник поезда – зверь. Если узнает, что вы от меня с бутылкой вышли – не работать мне больше на этом маршруте… Да и милиция ходит по вагонам…
– А где же обещанное шампанское? – удивилась Анжелика, когда Крымов возвратился в купе.
– Сию минуту будет, леди, – пошутил он.
Проводница пришла почти следом за ним. Бутылка шампанского была аккуратно завернута в обрывок газеты. Два стаканчика проводница предусмотрительно поставила на столик.
И тут произошло неожиданное. Даже Крымов не обратил внимания на то, на что мгновенно отреагировала Анжелика.
– Вы всем шампанское с портретом заказчика приносите? – с улыбкой спросила она проводницу.
Та явно растерялась. Растерялся и Крымов. Чёрт возьми, это, как ни удивительно, был обрывок того самого сегодняшнего номера «Известий» с его портретом! Вот так наблюдательность!
Проводница почему‑то сразу посуровела лицом и, ничего не ответив, вышла из купе. Анжелика, держа в руках обрывок «Известий», не без интереса пыталась понять, о чём идет речь в статье Крымова.
А он разлил шампанское в стаканы. Произнёс тост:
– Ну, за встречу, за знакомство…
– За вторую встречу, – уточнила она. – Я, между прочим, вас уже сегодня видела. В Москве, в районе Белорусского вокзала.
– Феноменально! – ещё раз удивился Крымов. – Вот так, с первого разу, запомнили меня?
– Вот так, с первого, и запомнила, – подтвердила, продолжая улыбаться, Анжелика.
…Шампанское было уже почти выпито, когда в дверь купе постучали. Проводница, снова заглянув к ним, вежливо спросила:
– Извините, чай пить будете?
– Непременно, – отозвался Крымов.
– С лимоном? – уточнила проводница.
– Давайте с лимоном, – согласился он.
Проводница пришла с чаем буквально через пару минут. Поставила чашки на столик, аккуратно расстелив перед этим салфетку. Пока делала всё это, не забыла предупредить:
– Скоро, Рязань. Стоянка пятнадцать минут.
А потом вздохнула:
– Что за жизнь такая пошла? Даже нам, проводникам, опасно работать стало. Сами знаете: тревожные времена, террористы всякие, наркотики… Бригадир сказал, что с сегодняшнего дня милиция регулярно и очень внимательно будет проверять все вагоны…
Анжелика неожиданно вскочила со своего места:
