Трудности бытия

Приходя домой, я очень часто опускаю руки и ною в подушку о том, как мне бы хотелось стабильности и понимания, но если бы я этим обладала, то о чем бы я тогда писала, если книжные магазины переполнены однообразными романами, книгами с рецептами и прочим. Мне наоборот хочется рассказывать о бытии, но не романтизированном, а о том, которое мы видим каждый день с момента пробуждения, по‑своему сложном, но настоящем. О нем редко говорят, хотя это тот вопрос, который нужно поднимать чуть чаще, а не только в полуночных разговорах двух неспящих, которые задушат себя через время мыслями о том, что лучше бы спали в те часы. Каждая судьба‑это не написанная одним из великих писателей история, каждый человек‑это отдельная глава, но почему‑то о таком нечасто пишут. Зато рынок переполнен сопливой ерундой, где каждое отвратительное качество превращается в прекрасное и заточается в цитаты. Но разве таково существование? Оно совсем другое…

***

День сумбурный, открываю вам свое закулисье, рассуждаю по поводу него и возмущаюсь. Я впервые за всю неделю проснулась по будильнику, он наконец‑то до меня докричался, и мне не пришлось носиться по комнате на увеличенной скорости, чтобы не опоздать. Я еще и выспалась, потому что ночью не растрачивала себя на всяких безликих, но вставать все равно было тяжко, ведь метраж еще был окутан черной дымкой зимнего утра. Я собралась, разобралась‑сначала в голове, потом внешне. Даже заставила себя почистить зубы, а эта привычка за мной не закреплена, ведь как они могут портиться, если они не из мяса, а из чего‑то непонятного. Эта нерешенная логическая задачка застряла в сознание в детстве и деваться никуда не хотела, мешая гигиене. Город залило молоком, туман снова навестил наши края, даруя то ли сказку о ежике, то ли плохую видимость, смешанную с бардаком в маленьком мире персоны нон грата, шагающей в школу.

Пятница‑это хороший день, не настолько отвратительный, как тот же четверг, расписание не напрягает плечи тяжелыми учебниками, все ладно да складно. Пропуск, мое наивное приветствие с улыбкой, натянутой до ушей, и томное молчание в ответ. Они никогда не радуются тому, что я пришла, им все равно. Раздевалка, толпа, множество лиц и все это мелькает перед глазами, сбивая фокус внимания. Переобуваю ботинки на кеды, рассказывая очередную историю свободным ушам, которые завлечены тоже не мной, а кем‑то другим, я буквально говорю все в пустоту, но, тем не менее, не останавливаюсь. Что же выстраивают в слова алые губы? Несбыточную симпатию, которая крутится в фантазиях в иных сюжетах, раздражение по поводу погоды, которая не перестает удивлять синоптиков и обычных жителей, в число которых вхожу и я, и много чего другого, что наполняло прошедшие дни. Чувствую себя радио, которое играет в машинах, магазинах так, для фона, заполняя дыры пространства. Лестница, кабинет просторный, но давящий своим мерзким синим светом, жмурюсь, засыпая на своей «Камчатке. Урок литературы, мой любимый, потому что тут тоже можно говорить, а еще обсуждать и осуждать, в общем все прелести жизни собраны в 45 минут. Виду то ли монолог, то ли диалог с преподавателем, все вокруг молчат, а мой язык расплетается еще больше, ведь здесь меня слышат.

Дети бегут, сбивают и вдобавок порицают из‑за того, что все правила коридорного ПДД ты соблюдал в отличие от некоторых. Английский, я там отличница, хотя знание языка не тянет до должного уровня, но это не настолько катастрофическая проблема, что уж мне поделать с тем, что я не лингвист, а ответ полон интернет‑источников. Разбираем какую‑то экологическую незадачу, что рыбы гибнут и мы забираем их дом, тянет на юмор, шучу однокласснице, приводя аналогию с насущным, и закусываю свой абсурд конфеткой «Полет» ‑одновременно сладко и гадко. Снова дети, их комментировать не буду, они мне надоели, шумят, галдят и носятся. Русский язык у классного руководителя, это отрада однотипных будней, потому что в этой области я знаток, каких свет еще не видел. Пишу на распечатке неразборчиво из‑за отсутствия широких полей, по заданиям пробегаюсь глазами, особо не вчитываясь, ощущаю себя гением, лишенным признания. Запятые, фразеологизмы, антонимы‑дремучий лес, в котором я знаю каждый куст и испытываю наслаждение, находя новую непонятную корягу. Платили бы много филологам, связала бы свою жизнь с лексикой, пунктуацией и подобным, но мир завязан на финансах, поэтому выбор падает на другие профессии.

Опять перемена, спускаюсь на первый этаж в раздевалку за формой, скрученной в шкафчике в комок, который тесниться среди каких‑то книг и салфеток, которых много‑но вот откуда они, это вопрос без ответа. Физкультура, никогда не отсиживалась на ней, а в этом году она вовсе превратилась в сплошной чемпионат по волейболу, на котором я потеряла сегодня ноготь. Не дожили мои пальчики в целости и сохранности до грядущей записи на маникюр. В детстве я была убеждена, что заниматься своими ногтями не буду, а еще стрелки на моих глазах не появятся, помад у меня никогда не будет, сумки тоже не войдут в гардероб, но сейчас я описала составляющие моего нынешнего бытия‑не знаю, как так вышло. Грущу по поводу отлетевшего при ударе ногтя и показываю всем свои руки в надежде на сопереживание моему огромному горю, которое затмевает все имеющиеся в голове мысли, но все только жмут плечами, не испытывая печали. Дети. Снова русский и я опять королева, разобравшая все задания, хожу и проверяю их у других, исправляя ошибки, но ничего не объясняя, ведь было бы что. Опять дети. Химия‑иврит, но только научный, это веселая и незаурядная женщина пишет о своих элементах с таким энтузиазмом, что ее скорость превышает скорость света. Конспект переваливается с одного листа А4 на другой, рука затекает, а голова кипит от потока информации, будто с другой планеты, но это всего‑навсего школьная программа базового уровня, из которой мне ясны только несколько слов, спирты и соли, на этом все. Желанная мелодия звонка разносится по кабинету визгом, учебный день закончен и хорошо, провожу утренний ритуал в обратном порядке и убегаю домой, включая заевшую на неделе песню, выгляжу загадочно, все как полагается. Вся романтика происходящего рушится за воротами школы, наступаю в лужу, при этом перешагивая через сугробы и держа равновесие на льду. Чудный месяц декабрь и прекрасная зима средней полосы России. Несмотря на погодные неполадки, традициям изменять нельзя, поэтому мой увлекательный путь до дома проходит через магазин, в котором меня ждет желанная шоколадка с фундуком и изюмом, я ее сегодня заслужила, как, впрочем, и вчера, и позавчера, и на прошлой неделе. Цена удовольствия невелика, а радости на целых 20 минут‑весьма выгодные условия для человека, зависящего от сахара. Главной моей слабости. Бреду по слякоти, напеваю ерунду и ищу ключи, которые теряются в карманах, переполненных мусором и чем‑то еще‑я не в курсе, что там содержится, может быть и какой‑нибудь живой организм, но это не так важно, потому что необходимое металлическое колечко нащупано. Снимаю с себя куртку, складываю шарф, забываю сумку в коридоре и бегу к кровати, ведь самое удобное положение‑горизонтальное. Меня не волнует, в какой я одежде наконец лягу, так как домашнего наряда как такового у меня нет, да и переодеваться в тягость, поэтому тащу всю грязь на покрывало. Ну а мало ли, меня куда‑нибудь позовут и все по новой, ширинки, пуговицы, а это все дело людей, имеющих много свободного времени, в общем‑не моя история.

Проваливаюсь в сеть, наполненную зацикленным перелистыванием фотографий, видеороликов‑если обобщить, то заполняю себя деградацией, ведь долго думать умные мысли – это сложно, нужно отвлекаться на что‑то попроще. Желания сидеть в квартире этим вечером как такового нет, но зато есть дела, вызванные предновогодний суетой и много мыслей, которые перевариваются лучше на свежем воздухе. Все мои партнеры по шатаниям по городу заняты, следовательно, придется перепрыгивать лужи в одиночку. Как хорошо, что я этого не боюсь и наедине со столь интересной персоной мне весьма весело, ведь лучшая компания для самой себя‑это несомненно я.