Трудности бытия

Моя история не похожа на счастливый роман, где все у всех хорошо, она испорчена серыми красками бытовых вещей. Где люди расходятся и не сходятся характерами, страдают и осуждают, а ты маленький наблюдаешь за слишком взрослой жизнью. Вкушаешь весь сок проблем, не зная необходимых устоев. Выводы строятся и заключают тебя в рамки, из которых будет сложно выбраться потом. Мои родители развелись, когда мне было шесть лет, я не помню того самого разговора, который разделил мою жизнь на до и после, но зато в памяти засели их конфликты. Тогда, закрываясь в комнате и залезая в шкаф, я хотела помирить их, наивное и детское мышление, которое сводится к тому, что они просто должны любить друг друга и не ссориться. Сейчас я понимаю, что они просто не подходили друг другу, поэтому я не могу винить их за то, что они развелись, ведь так правда лучше всем. Только вот человек не может жить без человека, поэтому в их жизнях начался период поисков, за которым я молча наблюдала. Было очень сложно видеть их с другими, я не могла осознать, как такое возможно. У папы зародились отношения с коллегой, у которой была дочка, я не могла принять того факта, что мой папа живет с другой девочкой. Я приезжала к ним и слушала о том, какая эта девочка хорошая, съедая себя мыслями о том, что мне нужно стать лучше, чтобы меня любили. Папа меня не защищал, не обращая даже внимания на эти слова, потому что для него они были глупостью, ведь я была ему важна такая, какая есть. Но я этого тогда не понимала. Мне хотелось, чтобы папа за меня заступился, но этого не было. Сейчас я страдаю от синдрома «отличницы», потому что мне нужно быть лучшей, чтобы я нравилась людям, иначе обо мне могут забыть, а в худшем случае‑бросить. Мама тоже искала свою любовь, но там другая история, она много плакала, а я ничего не могла с этим сделать. Мне казалось, что я бездействую. Она угасала на моих глазах, а я играла у себя, пытаясь скрыться от реальности. Теперь я стараюсь помогать всем, даже тем, кто этого не заслуживает, потому что во мне до сих пор сидит то чувство, что я могла что‑то поменять, хотя это было невозможно.

Я закрылась в себе, так было проще, поэтому лучшим другом для меня стала сама я. Звуки радио, примитивные сюжеты игр и разговор самой собой‑вот моя обыденность. Я любила думать вслух и делала это в общественных местах никого не стесняясь, за что получала порицание отца. Он сказал, что это ненормально, так делают только сумасшедшие люди, мне стало не с кем разговаривать. Я глушила все то, что требовало обсуждения, а оно меня тянуло в бездну. Долгое время я стеснялась своих мыслей, потому что меня за них ругали, точнее за их форму, даже не осознавая ее необходимости. Я знаю, что он хотел, как лучше, но как жаль, что прохожим все равно, что бубнит себе под нос маленький человек.

Дети растут и в их буднях появляется монотонность книжек и слов, парт и стульев. Я не захотела ходить в школу, которая была рядом с домом, потому что там были мерзкие зеленые, похожие на подъездные стены. Они выглядели настолько отвратительно, что при виде их набегали слезы. Каждое утро мне приходилось вставать раньше и стоять в пробках из машин, которым тоже куда‑то надо. Я очень часто опаздывала, и мне было очень стыдно за это. Я стояла в дверном проеме и сжимала в тонких запястьях тяжелый портфель, выслушивая лекцию о том, что нужно следить за временем. Меня никто не мог понять, они лишь отчитывали меня за мое поведение. Была ли я виновата или просто так складывались обстоятельства? Из‑за чего я сейчас боюсь опаздывать, мне всегда кажется, что меня отругают. Я стараюсь быть удобной для окружающих, чтобы не сталкиваться с критикой. Даже когда в детстве меня толкнула одноклассница, из‑за чего моя куртка испачкалась в свежевыкрашенной краске, которой только‑только покрасили забор, я плакала не из‑за испорченной вещи, а из‑за того, что мама огорчиться и будет ругаться. Мне хотелось быть идеальной и приносить людям вокруг себя радость, хотя это получалось далеко не всегда, но я старалась. Мне казалось, что я только мешаю и все порчу, что маме с папой без меня было бы проще, что я лишь отягощаю им жизнь своим присутствием.

Время, к слову, бежало, я становилась старше, но не умнее. Каждое свое лето, я проводила у бабушки с дедушкой в городе, в котором родилась. Там было жгучее солнце, вкусные арбузы, которые растекались по рукам сладкой водой, и безмятежность. У меня были друзья, с которыми я гуляла по вечерам и та самая детская наивность в улыбке из молочных зубов. Каждый день я звонила своей маме и рассказывала, как у меня дела и что я ела на обед. Для меня были очень важны эти звонки, потому что мама была самым дорогим человеком на свете. Так было и будет. Но один раз, в начале моего однотипного рассказа, она сказала, что мне перезвонит позже. На следующий день я позвонила ей сама, мне было очень обидно, что так вышло. Мне показалось, что она обо мне забыла, и что я ей больше не нужна. Я весь вечер держала в руках телефон в ожидании того звонка, который так и не поступил. Мама извинилась и поделилась новостью, что она сейчас на море и ей очень меня не хватает. Одна лишь мысль о том, что мама поехала куда‑то без меня, вызвала во мне бурную реакцию. Как бы это ни было эгоистично, но меня это очень задело, ведь вместе с ней страдала и я, но почему‑то в морской воде плескалась только она, при чем с кем‑то. Она тогда удачно влюбилась и мне пришлось назвать другое место домом. В наших жизнях была череда изменений, которые мне было сложно принять. Мне нравилось, что моя мама улыбалась, но я думала о том, что меня променяли. И если у нее все было гладко, то я ежедневно боролась с травлей в школе и ревностью, которая меня съедала. Я понимала, что она достойна счастья, но делить ее с кем‑то мне было очень сложно. Может быть, я была плохим ребенком, который не способен оценить всей важности перемен, но мне было страшно, что история повторится. Ведь нам вдвоем было не так плохо, а так ей могли разбить сердце и на кухне снова бы пахло табаком. Цифры на календаре менялись, мы сживались в новой идиллии, и я полюбила Сережу как родного и вместе с мамой ждала того самого заветного предложения, которое обернулось мне еще одной детской обидой.

Распускалась сирень, учебный год подходил к концу и, глядя в залитые солнечным светом окна, хотелось убежать гулять по свежей майской траве, а не сидеть за партой. Совсем скоро должен был наступить мой день, тот самый день рождения. Я всегда его ждала, потому что этот праздник был наполнен чем‑то особенным, будто в этот день все было по‑другому. Одним вечером мама мне сказала, что они с Сережей едут в Италию, назвала даты, в которых затерялась та самая, волшебная. Я не знала, плакать мне или радоваться, поэтому моя реакция была весьма сомнительной. Ведь я всегда проводила этот день с ней, без нее он мне представиться не мог. Чемоданы, вещи, аэропорт, а я осталась дома. Задуваю свечку и жду маминого звонка с поздравлением. Был ли тот день праздником, до сих пор не могу ответить на этот вопрос. Мама много и долго извинялась, но мне не удалось забыть эту ситуацию, и не потому что я тоже мечтала поехать в Италию, совсем нет. Просто для меня этот праздник был и будет общим.

Обиды сменялись бытовыми трудностями. Мы переехали в новый город, и мне снова предстояло привыкнуть к другим реалиями. Все было уже проще, ведь этот путь мне был знаком, я быстро нашла друзей и место своей реализации. Я стала счастлива, потому что выросла и мир приобрел иные краски. Все то, что было для меня когда‑то глобальным, превратилось в пыль, о которой думать стало бессмысленно. Так же становилась больше и моя семья, у меня появилось два брата, один с папиной стороны, другой с маминой. Я не могла представить себя в роли старшей сестры, но мне пришлось это сделать, но я об это не жалею. Они оба росли у меня на глазах и от этого на сердце становилось теплее, но я словила новый сдвиг своего сознания. Мне начало казаться, что я должна исчезнуть, ведь у моих родителей началась новая жизнь, а я являюсь связью с прошлой. Я нагружала себя этими мыслями при любом поводе и малейшей ссоре. В один момент мне стало тяжело держать всю эту мыслительную грязь в себе, я буквально начала в ней тонуть и захлебываться, не давая себе возможности на существование. Все мои рассуждения вывалились на мамины плечи в обыденной обстановке, меня назвали глупой, но эти слова не содержали зла. Они были пропитаны горестью и разочарованием минувших дней, но это все прошло и сейчас все хорошо.