Убийца с пилой
– А подражатель может быть?
Хенли нашла в телефоне фотографии символов, вырезанных на коже у Зоуи.
– Секундочку. – Марк снял очки и протер стекла галстуком. – Это полумесяц и двойной крест?
Хенли кивнула.
– Последний раз я видел такое, когда орудовал Питер Оливер. Эти метки вырезаны на обоих телах?
– Только у Зоуи. И в связи с этим мне пришлось встретиться с Питером Оливером сегодня утром.
– Прости. Что пришлось сделать?
– Ты слышал, что я сказала, Марк.
– И ты мне перед этим не позвонила? Мы бы с тобой все проговорили. Я бы тебя подготовил.
– Ты же не мой психотерапевт. Забыл?
– Но все равно… Как разговор? Как он?
– Отвратительный. Бесполезный. Я не хочу об этом говорить, – уклончиво бросила Хенли. – Мне от тебя кое‑что нужно. Можешь подготовить для меня психологический портрет преступника?
– Конечно, могу, но мне нужен отчет о следствии… Ну, та ее часть, которую вы можете мне предоставить. И вся информация, какая только есть, о жертвах.
– У меня для тебя все уже приготовлено, – сказала Хенли, вручая ему флешку.
– Отлично. Дай мне пару деньков, и я все сделаю.
У Хенли к горлу подступила тошнота, когда она встала с дивана. Она положила руку на спинку стула, чтобы удержаться на ногах.
– Эй, с тобой все в порядке?
– Просто слишком быстро встала. Все нормально.
– Нет, не нормально. Встреча с Оливером запустила у тебя в голове какой‑то процесс. Анжелика, когда‑нибудь тебе придется проговорить то, что с тобой случилось, причем не с точки зрения полицейского, а с точки зрения жертвы. Выжившей после ужасного испытания.
– Не надо меня так называть. Не называй меня «жертвой», «выжившей». Это звучит так, будто я… слабая.
– Разве выжить после ужасного испытания – это признак слабости?
– Я не хочу, чтобы на меня навешивали ярлыки.
– Посттравматическое стрессовое расстройство просто так не исчезает. Я хорошо тебя знаю, Анжелика. Ты любишь все раскладывать по полочкам.
– Это помогает мне хорошо выполнять мою работу.
– Работа – это одно дело, но ты раскладываешь по полочкам и всю свою жизнь. Это совсем другое.
– В моем случае это срабатывает.
– На каком‑то этапе эти твои полочки переполнятся. Ты через многое прошла. И что‑то ты до сих пытаешься осмыслить. После смерти твоей матери прошло всего семь месяцев. Я даже не уверен, оплакала ли ты ее как следует.
– Плакать уже поздно, а ты не должен проводить со мной сеансы психотерапии.
Хенли попыталась улыбнуться, но у нее ничего не получилось. Она посмотрела на часы. Было уже двадцать минут девятого. Она пропустила время, когда Эмму нужно укладывать спать. Вероятно, Роб встретит ее с каменным выражением лица и в полной тишине, когда она наконец вернется домой; и винить его будет не в чем.
Марк подошел к письменному столу и открыл ящик.
– Если ты не собираешься больше ходить к доктору Эфзалу, позволь мне по крайней мере порекомендовать тебе одного специалиста.
Хенли взяли визитку из рук Марка.
– Доктор Изабель Коллинс?
– Она очень хороший специалист. Позвони ей, если все‑таки передумаешь насчет психотерапии.
– Я ничего не обещаю, – ответила Хенли.
В это мгновение у нее в кармане начал вибрировать телефон. Она прочитала сообщение от Эзры: «Можете вернуться в отдел? Оч важная инфа о Ледиуэлл».
Хенли хотелось ответить «нет». Ей нужно было вернуться домой, чтобы провести время с собственным ребенком, посмотреть, как Эмма спит, поцеловать ее в лобик. Побыть матерью!
– Марк, что‑то случилось. Мне нужно вернуться в отдел, – раздосадованно сказала Хенли. – Спасибо тебе за все.
– Никаких проблем. Просто помни: если это подражатель и он следует modus operandi Оливера, то будут еще трупы, и, вероятно, гораздо раньше, чем ты думаешь.
Глава 18
«Он вороватый жулик и обманщик».
Именно так Раймс назвал Эзру Уильямса, когда Пеллача рассказал ему о своей гениальной идее предложить Эзре работу в ОРСП через две недели после того, как его выпустили из тюрьмы Колдингли.
«Свояк свояка видит издалека», – заметил тогда Эзра, снимая пластиковую пленку с контейнера со сладким карри. Раймс неразборчиво пробормотал что‑то себе под нос и впился зубами в роял‑чизбургер, а Эзра заметил: «Это нарушение моих прав человека, брат».
Эзра с неохотой явился в ОРСП с ноутбуком в сумке, электронным браслетом на ноге, а также, к невыразимому восторгу Раймса, двумя макмаффинами с яйцом и беконом на завтрак. Он два дня сидел со своим ноутбуком в углу оперативного штаба, а потом потребовал перевести его в какое‑нибудь другое помещение, где ему целый день не придется смотреть на трупы.
Рамоутер зашел в кабинет Эзры.
– Секундочку подожди, – сказал Эзра, что‑то печатая на клавиатуре. – Так, я закончил. – Эзра развернул огромное кожаное кресло, которое подошло бы для съемочной площадки «Мастермайнд»[1]. – Итак, телефон.
– Да, нас интересует телефон и электронный браслет Кеннеди. Хенли сказала, что ты с ними закончил.
– Никто никогда не узнает, что я с ними вообще работал, – с гордостью объявил Эзра, встал, потянулся и направился к шкафу в углу кабинета. Он открыл ящик и достал два запечатанных пакета для вещдоков.
– Ты что‑то выяснил? – спросил Рамоутер, забирая пакеты у Эзры.
Эзра сложил руки на груди и склонил голову набок.
– Ты серьезно спрашиваешь меня, выяснил ли я что‑нибудь?
– Я пока не знаю, насколько ты классный специалист, поэтому вынужден спрашивать.
[1] Мастермайнд («Выдающийся ум») – телевизионное игровое шоу, которое уже больше тридцати пяти лет идет на ВВС – за определенное время нужно дать как можно больше правильных ответов на вопросы.
