Устоять невозможно

Небо окрасилось в перламутровый цвет. Я включил музыку и приступил к изменениям правил в игре. Нацепил на лицо страдальческий вид, свёл брови. Тяжело задышал, разыгрывая плохое самочувствие. Вспоминал своё состояние накануне отлёта из Москвы, когда на работе внезапно упало давление и прихватило сердце. Девушки любят разнесчастных неудачников? От меня не убудет побыть им один вечер.

Яна бросила в мою сторону короткий взгляд и, кажется, заглотила наживку.

– Рома? – спросила она. – Всё в порядке?

Когда миллионы закончатся или я вдруг обанкрочусь, театральные подмостки получат нового талантливого актёра в моём лице.

Я схватился рукой за грудь с левой стороны и утвердительно кивнул. Сбавил скорость и следил за дыханием, думая о том, что мне нравится её внимание, но не нравилось, что приходилось симулировать, чтобы вызвать хоть какие‑то чувства. Я понимал, что вёл себя как глупый мальчишка рядом с ней, но ничего невозможно было поделать с желанием прогнуть её под себя. Подмять – уместнее. А может быть, она любила позицию сверху? Слишком уж темпераментная.

– Ты держишься за грудь и сильно побледнел. Ты говорил, что у тебя проблемы со здоровьем. Это сердце? Давай сделаем остановку? – предложила Яна.

Красивые глаза с беспокойством и участием смотрели на меня. Чёрта с два я теперь отступлюсь! Пусть побудет в моей шкуре. Я два раза оживлял красавицу: первый раз вчера, когда доставал её из солёной воды, а второй – сегодня, когда Яна перепугалась и свалилась в обморок прямо в мои руки. И был уверен, что за маской стервы скрывался милый и отзывчивый ангелок, только я никак не мог до него достучаться.

 

12 глава

 

 

Роман

 

Притормозив на обочине, я опустил голову на руль.

– Рома, тебе плохо? – Яна коснулась моего плеча. – Давай я сяду за руль? Только скажи, как настроить эту штуку, чтобы мы добрались до отеля.

Кое‑как придав лицу серьезный вид, я расстегнул две верхние пуговицы на рубашке и откинул голову на сиденье, не забывая тяжело дышать. Еще немного – и сам себе поверю.

Вот что за стерва такая? Первый поцелуй оказался сворованным, второй – подстроенным.

Но отступать от затеи, будто мне стало плохо, было поздно. Я склонил голову набок и снова закрыл глаза, просчитывая её ходы наперед. Не удивлюсь, если Яна начнет стаскивать меня с сиденья, чтобы сесть на водительское и ехать в отель.

– Рома! – ее голос дрожал от волнения, она встряхнула меня за плечо.

Я не отозвался и, расслабившись, позволил телу обмякнуть. Я представлял, как вздымается и опускается её грудь. Острые вершины с розовыми сосками. Всё я видел, пока она там плескалась в ванной в спа‑салоне.

Влажные руки коснулись моего лица, пальцы задержались у носа и рта, а затем скользнули к шее. Собрав всю волю в кулак, я пытался доиграть свою роль до конца и не дергаться от каждого прикосновения. Пусть Яна тоже понервничает, но если вдруг сядет мне на колени, то сразу всё поймёт. Ведь не может у парня, который потерял сознание, член стоять колом?

Яна нашла нужную кнопку на приборной панели, и сиденье приняло горизонтальное положение. Затем она расстегнула ещё несколько пуговиц на моей рубашке и запрокинула мне голову немного назад. Зажала двумя пальцами нос и, удерживая рукой за подбородок, с силой вдохнула воздух в мой рот. Руки коснулись грудной клетки, она умело нашла нужные точки и принялась их массировать. Еще давление – и снова вдох. Мой пульс подскочил до сверхчувствительной силы, начала кружиться голова. Может, она и впрямь работала медсестрой? Слишком уж умелые и уверенные движения.

Но всё же Оскар за лучшую роль сорвался в самый последний момент: моя рука легла на затылок Яны, и вместо очередного вдоха жизни в моё обмякшее тело я прижал к себе стерву и поцеловал. Она не сразу начала вырываться, а когда слабо оттолкнула меня, я отпустил её и открыл глаза.

– Ты… Ты! – прожигала меня огнём своих глаз. – Притворялся? Тебе не было плохо, да? – Её губы слегка дрожали, а на бледном лице вспыхнула краска. – Это так жестоко! Я по‑настоящему…

Яна открыла дверь, выскочила из машины и метнулась к дороге. Неужели собиралась ловить попутку? Да что такого я сделал?

– Яна! – я вылез из машины и подошёл к ней.

Её плечи дрожали, она посмотрела на меня презрительным взглядом и оттолкнула.

– Отойди и больше не приближайся! Твоё внимание мне дорого обходится. Ты, видимо, совсем выжил из ума, потому что…

Больше ей ничего не удалось произнести, потому что я вжал её в свою грудь и заткнул рот поцелуем. Держал так крепко, словно боялся, что если сейчас отпущу, то она сбежит от меня. Яна упиралась руками в мою грудь, кусалась и сопротивлялась. Но я не отпускал. В итоге она обмякла и перестала вырываться. Я углубил поцелуй, обнимая её за талию.

– Я же не замуж тебя зову. Всего лишь свидание, – слегка отстранился, удерживая её в своих объятиях, и посмотрел в лицо.

Как же она мне нравилась с этой наивностью на лице и диким огнём в глазах.

– Я не притворялся в самолёте, мне действительно стало плохо на работе незадолго до отлёта. Врач нафаршировал меня лекарствами, а мой водитель сгрузил в самолёт, – я перехватил Яну, когда она снова попыталась вырваться из моих рук. – Ты совсем ничего ко мне не чувствуешь?

– Ничего! Кроме отвращения и желания избавиться от твоего навязчивого внимания.

Острые кончики её грудей, скрывавшиеся под топиком, сейчас вжимались в мою грудь. Разве у совершенно равнодушного человека тело будет реагировать так на простые поглаживания и ласку? Я снова впился в сочные губы поцелуем, проталкивая язык внутрь.

– У меня отец – сердечник, и он дышит во время приступа так же, как ты несколько мгновений назад… – сказала Яна, когда я выпустил её из своих объятий. – Я очень испугалась.

Её руки по‑прежнему лежали на моей груди, а в той по‑настоящему начало покалывать от растерянного вида кудрявой.

– Ну, видишь, я не обманывал тебя. Просто воспроизвёл в памяти ощущения недавнего недомогания. Извини, шутка действительно глупая, – обнял Яну, и так мы стояли какое‑то время. – Поехали, – подтолкнул её к машине.

 

Конец ознакомительного фрагмента