Я – пламя!

Прямота и непринужденность этой строгой леди меня обескуражили.

– Эм… Хорошо. А… ты?

Спросила я и поджала губы. Откуда я знаю, как у них принято обращаться к родителям. Вдруг своим «тыканьем» я ее сейчас оскорбила?

И с меня буквально гора свалилась, когда «матушка» бросила, не оборачиваясь и продолжая расправлять рюши на платье, которое мне предстояло надеть:

– Я поела перед вылетом сюда. И больше не стану сегодня. Не хочу, чтобы в этом платье у меня торчал живот.

– Ладно… – отозвалась я и молча принялась за кашу.

Еда была отличным поводом отвечать односложным мычанием на вопросы «матушки», что ее, по всей видимости, полностью удовлетворяло. Она вещала о необходимости быть хорошей женой и соответствовать статусу мужа. А это значит – всегда быть в форме и выглядеть, как огонек, то есть идеально.

– Ты ведь понимаешь, дорогая, – наставляла она, параллельно командуя служанками, которые я так и не поняла, что делают, – женщина в наше время должна быть очень умной, чтобы удерживать рядом с собой сильного мага. Да, она отдает ему свою силу, и за это он обязан всю жизнь быть ее мужем. Но это не значит, что он не пойдет на сторону, если она перестанет его удовлетворять.

Я чуть не поперхнулась. То есть я должна не только ему магию вручить, но и плясать перед ним на цыпочках, а он будет носом вертеть? Ну вообще. Полный дурдом. Я, конечно, из простой семьи, звезд с неба не хватаю, но это ведь Средневековье какое‑то!

Правда высказать свое возмущение я не могла по объективным причинам. Да и не будь их, природная скромность не позволила бы.

Потом меня под белы руки вытащили из‑за стола и повели в ванную. Как я ни отбивалась, служанки заставили меня раздеться прямо при них. Краснея и пунцовея, чем, наверняка вызвала у них вопросы, я влезла в воду. Такое смущение я испытывала только когда впервые пришла к гинекологу, а они купали меня и нахваливали мое молодое и крепкое тело, которое очень понравится жениху, которого я выберу, потому что доставлю ему массу наслаждения и рожу здоровых детей.

Позор какой…

Затем насухо вытерли и, наверное, целый час облачали в это золотое платье. Первым неприятным открытием оказался корсет. Он так сильно сдавил мне грудную клетку, что в прямом смысле стало трудно дышать. Дальше оказалось, что под него придется надеть белье, две сорочки, восемь юбок и что‑то вроде кринолина, но из чего‑то прозрачного и даже воздушного. Только после этого на меня водрузили само платье.

Когда оно село на плечи, меня придавило к земле. Вашу ж за ногу! Да оно весит как я! Как в этом наряде не то, что ходить – дышать?!

– Терпи, дорогая, – наставительно проговорила «матушка», – это твой билет в безбедную взрослую жизнь.

– Тяжелый…

– Все через это проходят, – вздохнула она. – Идем, Джолия. Женихи прибыли.

 

Часть 4

 

 

Как меня снова вели по коридорам я осознавала смутно. Кроме того, что из‑за корсета перед глазами плавали зеленые мухи, события в голове громоздились одно на другом, и вся эта каша мешала логически мыслить. Да и какая логика, если тут такое! Мне не оставалось ничего больше, как вверить себя служанкам и «матушке», которая по пути в гостиную продолжала наставлять.

– Помни, чему тебя учили гувернантки. Держись ровно, спину не горби, грудь округляй сильнее. И подбородок, Джолия, подбородок. Он всегда должен быть чуть вверх. Так шея кажется длиннее. У тебя она красивая, не стоит ее прятать.

– Угу…

– Когда женихи войдут, будь с каждым одинакова мила, – вещала «матушка», – свой выбор ты должна сделать через подарок. Когда они преподнесут свои дары, ты должна будешь выбрать один из них и на свадьбе вручить взамен ритуальную брошь. Ясно?

– Да…

– На званном обеде они будут стараться привлечь твое внимание, но ты не должна оказывать кому‑то предпочтение. Поняла?

– Угу…

От этих наставлений мне понемногу становилось дурно. Есть я точно сейчас не смогу, особенно когда так давит бока. Женихи, силы, другой мир, предпочтения…

– На еду не налегай, – будто прочитав мои мысли, проговорила госпожа Ортания, – тебя специально покормили, чтобы ты могла во всей красе продемонстрировать манеры.

Меня бросило в холодный пот. Манеры! Твою ж мышь! Обычно мои манеры чуть лучше, чем у деревянного комода, то есть тихо и молча стоять в стороне и не отсвечивать. Нет, конечно, ем я прилично, не брызгаю слюной и не ляпаю супом на колени. Но что‑то подсказывает – «матушка» говорит о манерах, куда более изысканных. А о них я только в книгах и читала.

– А может я… – начала я, надеясь узнать, смогу ли просто отсидеться на краю стола, но двери коридора перед нами распахнулись и впереди раскинулась гостиная неприлично больших размеров. Огромные окна, занавески из золотого шифона, белые стены с золотистой лепниной и большие вазоны с громадными зелеными аспарагусами. В середине длинный стол, накрытый по самому высшему разряду. По стенам вытянутые в струнки и наряженные в одинаковые белые ливреи то ли пажи, то ли еще какие‑то слуги.

У меня вырвалось:

– Ого…

«Матушка» восприняла это, как восхищение подготовкой.

– Слуги вручную отмывали каждый виток лепнины, – сообщила она гордо, – а цветы привезли из Серебристых вод. Аспарагусы там растут самые лучшие.

Кто‑то объявил громко:

– Леди Ортания Флэмбэ, жена достопочтенного лорда Станиса Фламбэ, светоносного мага огня второго ранга, командира королевской дивизии боевых огненных магов, и их дочь леди Джолия Фламбэ.