Юг в объятьях севера

Зато за спиной у парня вместе с котомкой висел дорогой меч – ублюдок, любимое оружие поединщиков, тех, кто дерется на потеху толпе, за деньги.

С таким мечом можно устраивать целые представления: драться как одной рукой, так и двумя, рубить, колоть, бить гардой, стремясь рассечь лицо противника, чтобы залить его глаза кровью и сделать уязвимым. Такой меч стоит баснословно дорого. Особенно если он сделан на севере, где знают толк в оружии. И где живут лучшие в империи воины и оружейные мастера.

С мечом‑ублюдком парень обращался виртуозно, караванщик видел сира в деле, когда тот решил подзаработать во время одной из стоянок. И, не удержавшись, бросил в шлем пару мелких монет.

Парень выиграл все бои, причем легко. Не удивительно, что шлюхи пускали его в свою постель, видели, небось, как ловко он обращается с мечом, и как неутомимо это тренированное тело. Учили сира хорошо и долго, дрессировали на совесть, без всякой жалости, причем на севере, где мальчиков растят убийцами. Сьоры Фригамы издавна поставляют империи лучших бойцов. Но парень никому не служит. Он сам по себе. И это настораживает.

– Ладно, пять, – торговец сплюнул в раскаленный песок. Во рту скопилась желчь, невыносимо захотелось пить. Вода еще есть, но придется делиться с женщинами. Они совсем обессилели.

– Люблю торговаться, – весело оскалился наемник и выразительно погладил рукоять висящего на поясе меча. Видать, все проигрышные торги парень завершал одним ударом, в свою пользу.

– Чтобы тебя Мрак забрал! – испугался караванщик и заговорил по‑другому, ласково: – Зачем тебе на свадьбу высших, сир как тебя там? Хочешь заработать?

– У меня другое дело.

– Неужто женщина? Ты, по всему видать, знаток. Жена, любовница?

– Мое дело в Игнисе – мужчина. Еще одно слово, и я вычту империал из платы за место в твоём караване. Не люблю, когда лезут в душу. Продолжим торги?

Караванщик, ворча, отступил. Чтоб ему провалиться, этому наглецу! Скоро они будут в Игнисе, парень отдаст деньги и исчезнет. Вряд ли они еще встретятся.

«Наконец‑то, – взгляд наемника приклеился к золотому шпилю главного храма. – Все высшие уже здесь. И он здесь. Пора рассчитаться, сьор»…

…Жених, согласно традиции, прибыл в столицу за семь лун до свадьбы. Невесту ждали позже, граты Великих Домов бесценны, их стараются понапрасну не беспокоить, и только в день бракосочетания высокородные выстраиваются у портала, согласно рангу, чтобы невеста прошла прямо к алтарю, в Храм Пяти. Где император, он же хранитель Пяти Ворот примет у чистокровных сьора и граты клятвы и объявит их брак законным.

Ночь накануне свадьбы жених, опять‑таки согласно традиции, вместе с другими сьорами из правящей касты провел в лучшем имперском борделе. Женщину Линар не взял, несмотря на уговоры, но вот знаменитое тадрартское золотое лилось рекой, наследнику дома Закатекасов было, что топить в вине. Высокородные женятся не по любви, а по политическим мотивам, Линар и так тянул, сколько смог. Его брачный возраст наступил еще два солнца назад. Невеста терпеливо ждала, они с Готой были помолвлены чуть ли не сразу после ее рождения. И вот она, плата за принадлежность к Великому Дому!

А если жена заставит изменить привычки? Избавиться от Китаны, к которой Линар привязался настолько, что даже готов был жениться на ней, отказавшись от титула наследника Дома. Принц и сейчас колебался. Главную площадь уже украсили к свадьбе, торговцы, потирая от жадности руки, готовили сундуки для денег, хозяйкам борделей спешно переправляли живой товар через пустыню, не считаясь с тем, сколько рабынь погибнет в пути.

По улицам Игниса тянулся запах свадебной сдобы, особый, тягучий, возбуждающий. В ночь после бракосочетания любовью будут заниматься все, кто найдет себе пару по взаимной симпатии или же заплатит. Согласно традиции, на свадьбе высших снимаются все моральные запреты. Чем больше родится детей после этих ночных забав, тем плодовитее будет брак высокородных. И все этого ждут, мужчины провожают жадным взглядом каждую доступную красотку, женщины ласкают глазами обнаженных до пояса наемников, которые за деньги бьются на городских площадях, подогревая и без того возбужденную толпу.

Золото и кровь льются в такие дни рекой, а любовь, как бабочка‑однодневка, летит туда, где эти реки впадают в моря. Город бурлит, гости в предвкушении, все их чувства обострены.

А жених еще не уверен, сможет ли сказать «да» и дойдет ли вообще до алтаря.

Свою семейную жизнь принц Линар представлял с трудом. Гота казалась ему мрачной и холодной, как все северяне. И еще Гота была на редкость некрасива. Что не умаляло ее ценности. Самая завидная невеста империи. Но почему именно он?!

– Ты меня разочаровываешь, Линар. Скажи, зачем ты взял с собой любовницу?! Это оскорбление не только рода Готвир, но и Императорского дома!

– Как ты узнал, отец?!

Линар понимал, что Китану рано или поздно обнаружат. Но она так плакала, так умоляла своего принца. Рассчитывая остаться с ним и после его свадьбы. Линар как всегда уступил, проклиная себя за мягкость. Слух уже идет, что наследник дома Закатекасов слишком уж податлив.

– Мне сказал главный страж имперского портала, – отец был зол. – Я тебя не осуждаю за внебрачную связь, все сьоры имеют любовниц, но пригласить ее на свою свадьбу?! До сих пор это никому не пришло в голову. У сирры Китаны нет ключа‑шифра от главного портала. Следовательно, за ее перемещением в столицу стоишь ты, Линар! Ты посмел притащить неблагородную в императорский дворец! И хотел, чтобы этого не заметили?!

– Китана безоружна, и она не желает императору зла. Она просто хотела побыть со мной, чтобы я не так страдал.

– Страдал?! Ты знал, что так будет! Как ты посмел в кого‑то влюбиться, зная, что принадлежишь другой! Погулял – и хватит. Я и так долго ждал. Твоя невеста тоже.

– Но…

– Замолчи! Ты женишься на самой желанной женщине в Новой империи! Грата Готвир идеальна! Северные – лучшие воины! Их Дом не такой многочисленный, как наш, но второй. Это будет великий союз. Императорский род слабеет, у кронпринца нет детей.

– Отец, давай не будем хоть в такой день говорить о политике? – грустно улыбнулся Линар.

Ему не нравилась столица. Здесь, в сердце самой большой на планете пустыни было раздражающе пафосно и слишком уж знойно. Даже зонты порою не спасали. Игнис прятался под ними, потому что лишь чистокровные могли вынести жар пустыни. Благородные пытались делать вид, что им тоже нипочем, раз в их жилах толика особой крови, но зачастую заканчивалось это обмороками и затяжной болезнью. Поэтому с рассветом город поднимал зонты, и на улицы наземного яруса ложилась спасительная тень. Как только жара спадала, зонты дружно опускались. И Игнис превращался в сказку. Дневного солнца хватало, чтобы яркие огни горели всю ночь, и фонтаны били, не переставая.

Но император придерживался традиций, и столицу будто запаковали в камень. Оранжереи надёжно прятались за стенами дворца, их построили для императрицы, которая тосковала по родине. Грата Чикита была тетей Линара, тоже южанка.

Они виделись накануне, до того как принц отправился в бордель. Попрощаться с холостяцкой жизнью.