Житейские хроники или творческие заметки психолога

– Ты же помнишь, что у меня есть доверенность представлять твои интересы. Так вот, я от твоего имени написала заявление на увольнение. Доктор сказал, что тебе как раз две недели надо отлежаться. Вот и будешь соблюдать режим выздоровления. Из дома ни ногой, а как настанет день икс, я сама за тебя в офис схожу, документы заберу.

Третья новость, мягко говоря, Игоря ошарашила. Он перестал есть. В висках запульсировало. Казалось, что в кухне стало невероятно душно.

– Что? Что ты сделала? – полушёпотом прохрипел он.

– То, что слышал. Всё это снова приблизит нас друг к другу. Я соскучилась по тебе.

– И на что мы будем жить? – тяжко вздохнул супруг.

– Так я не закончила. Мы от продажи автомобиля отложим часть денег для выплат по ипотеке. Буфер этак на полгода, а ты тем временем будешь бизнес налаживать.

– К‑какой бизнес? – у Игоря перед глазами всё потемнело.

– Свой собственный. Я уже документы подготовила и куда надо отправила. Займёшься частной практикой. Сколько можно на других вкалывать? Да, не всё сразу будет получаться, но постепенно наработаешь имя и постоянных клиентов. Опыт у тебя уже значительный. Я в тебя верю.

Щёки Светы раскраснелись, она продолжала что‑то щебетать мелодичным голосом, а Игорь, чувствуя, что перестал сердиться и, любуясь супругой, вдруг ощутил неимоверную лёгкость, и перед глазами красной новостной лентой пробежала запоздалая мысль: «Самое главное в семейном счастье это надёжный тыл».

Он встал и хотел поцеловать супругу, но та, смеясь, отстранилась: – Ты чего Чиполлино, только в щёку! А вот когда выздоровеешь, то мы над вторым ляликом усердия прилагать начнём, так что ты пыл не снижай!

– Какая же ты у меня всё‑таки умница, – восхищённо проговорил Игорь.

– Конечно, я такая. А ты думал у меня от мамских дел мозги раскисли? Я сегодня как поговорила с одноклассницей, которая секретарём Шефини работает, так план твоего освобождения торпедой и выскочил.

Игорь виновато посмотрел на супругу: – Прости. Впредь обязуюсь любые дела выносить на семейный совет и тебя прошу больше так масштабно не торопыжничать.

 

Капкан

 

Сидят как‑то за столом мужик с бабой и все их шестеро детей. Ужинают, да разговоры ведут.

Вдруг баба говорит: – Что‑то давно мы моего брата не навещали. Петруша, сынок, ты у нас самый старший, съезди завтра дядьку проведай.

– Дело сказываешь, – кивает супруг. – Да только на завтра у меня на сына надежда была на охоту сходить. Уже с мужиками сговорились. Коли удачно всё сложится, я соседей к нам в гости позвал с дичью справиться да обедом угоститься.

Баба вскинулась: – А почему мне ничего не сказали? Это же мне уже сегодня надо всё для теста приготовить, чтобы с утра хлеб выпекать!

Пётр вставил слово ласковое: – Мамка, да ты же шустрая, сколько всего, а ты одна поспеваешь. Справишься.

Но мать только больше разгневалась: – Со свету сжить меня хотите? Думаете, на всё про всё у меня силушки хватит?

Отец гаркнул на Петра: – Сидел бы молча, чего масла в огонь подливаешь!

Мать подскочила: – Не тронь Петрушку! Не позволю!

 

Так они ссорились ещё какое‑то время. Дети потихоньку из‑за стола ушли да по углам избы попрятались, а потом и вовсе спать легли.

Пётр один за всех отдувался, но и он умолк, напоследок спросив: – Так куда мне завтра?

Ответа не последовало. Родители были заняты спором, и Пётр, по примеру, младших пошёл спать.

 

На следующий день вручила сыну мать суму с гостинцами и наказала за один день обернуться, в гостях не рассиживаться и к вечеру дома быть, чтоб отцу с добычей помочь. Сел Пётр на коня и поспешил в соседнее село, где дядька жил. Как раз к обеду поспел. За стол его усадили, расспрашивать про житьё‑бытьё стали. Приятно у дядьки. Лица приветливые. Никто не хмурится. Не ссорятся по пустякам.

Стало Петру любопытно, как так по‑доброму всё обустроено получилось, и он напрямую у дядьки спрашивает: – Поделитесь секретом, как такую ладную гавань в семейном гнезде устроить, чтоб супруги складно жили да с детьми у них мир был?

Усмехнулся дядька: – Поди жениться надумал, большой уж совсем племянничек вымахал, – похлопал он Петра по плечу: – Как не поделиться, поделюсь. Ссоры это что капкан на медведя. Запрятана ловушка глубоко, никак её не приметить. А коли попался, то острые зубья, больно впиваются, самому и не выбраться. Оттого лучше вражду вовсе не затевать, да полюбовно вопросы решать.

– Что же молчать надо коли, чем недоволен? – усомнился Пётр.

– Зачем молчать? Проговаривать всё обязательно надобно. Камни обид за пазухой носить не следует. Случилось что, с супругой ласково без свидетелей проговорить. Решение само найдётся в беседе вашей.

– И это всё? – изумился Пётр.

– Есть ещё несколько советов. Старшим не перечить. Никогда плохо о родственниках друг друга не отзываться. Родственники они же идут как часть приданого супруги. Хочешь, прими и близко общайся, а коли характерами не сошлись, так лучше вежливо разговоры веди да не сближайся. От этого никому худо не будет.

– И это теперь всё? – потирает руки племянник.

– Какой прыткий! – хохочет дядька. – Слушай дальше. Коли супруга, что состряпала не так, не серчай на неё. Она сама на себя в обиде. Приголубь лучше, посмейтесь. Разговоры личные при детях не ведите, а то отпрыски от малолетства, что не так поймут, подобидятся или по деревне растрезвонят и вам ссору в избу накличут.

– Теперь весь секрет? – подпрыгнул Пётр на лавке.

Качает головой дядька: – Если родители её али твои вдруг перебранку затеяли, молчи как рыба и уходи, да другим участвовать не позволяй. Они помирятся, а ты неугодным станешь, коли свидетелем будешь их распрей. А это потом и в твои отношения с супругой трещиной ляжет.

Заохал Пётр: – Сколько же всего надобно!

– Так это я тебе так, по верхам поведал. Ты главное помни, злым словом ответишь, и оно к тебе вернётся. Чтобы мир в доме был самому стараться надобно и другим домочадцам подсоблять, – отвечает дядька.

Встал племянник, поклон низкий отвесил и с благодарностью заявил: – Я теперь к вам чаще захаживать буду. Понял, что такую науку с наскока не познать.

– Толковый у меня племяш, оказывается! – похвалил дядька. – Милости просим!