2 года в сапогах: Армейские истории. Антология Армейских Приключений
Привязал арестованного за руку веревкой и вывел на двор курить. Это сержанты строго настрого наказали, привязывать узника. Что бы не ушел в побег опять. Покурили, договорились. Узник передает пакет еды. Откуда у него хавка в каптерке, может родители приезжали, передали под шумок. Витька назад его отвел, отвязал и запер.
В бытовке вскипятил банку с водой. Кипятильник самодельный, из двух бритвенных лезвий, между ними проложены две спички, и прикручены провода. Бросаешь «бульбулятор» в банку, пару минут и все готово.
Кипяток готов, чай заварен, Витька пацанов пошел поднимать.
Сели «духи», чая попили, печенья, колбасы, «ништяков» поели, устроили пир на всю казарму, пока сержанты не видят. Потом на крыльцо вышли курить. Погода теплая, дождик кончился, пообщались, спать разошлись.
Витька и узнику чай «бульбулятором» вскипятил, и пакет с тем, что осталось, передал назад. Утром сержанты все одно отберут, если увидят.
Прятать некуда, сержантам все нычки известны, а в каптерке у узника, все сохранится, и на следующую ночь даже хватит. Его только в понедельник, на Губу заберут, а может и не заберут. Как родители договорятся с командиром, а то может сразу домой.
Были же и такие случаи. Много что рассказывали парни, наслушались легенд перед армухой и теперь травят друг другу байки на ночь, скрашивая казарменные будни.
– Отбой!
Ништяки
Стоит Витька в наряде.
Сержанты в бытовку магнитофон принесли. Радио включили в казарме.
Присяга.
Праздник.
Можно.
В воскресение стали солдаты с увольнения возвращаться, уже ближе к ужину и отбою, с пакетами и сумками. Сержанты отобрали, отсортировали, часть на кухню в холодильник, что скоропортящееся, часть себе в каптерку закрыли. Солдат не обделили, оставили и духам «ништяков» пожрать с чаем.
Сигарет‑то сколько! Блоками приносили.
Все на «фильтра» перешли.
Благодать.
Витька такие и на гражданке не курил.
«Мальборо», «Соверен», «Парламент». Завались, хоть обкурись.
А пацаны, что в увале были, всю ночь, с толчка не сходили, после мамкиных‑то пирожков. Обожрались, вот и не выдержал организм, который к казенной еды уже привыкать начал.
Понедельник резко ворвался в армейскую жизнь. На разводе ротный развел солдат по работам.
Всё, братцы, присяга прошла, пора и честь знать, отлынивать от работы. Ну, хоть строевой не будет. Как бы не так. Все равно строем ходили и «Катюшу» пели.
Солдаты ждут распределения по частям, а пока надо и на часть поработать, где Присягу давали. На разводе сержанты спросили кто, какой гражданской профессией владеет.
– Водилы два шага вперед.
Пацаны вышли и за сержантом потопали в гараж.
Остальных парней поделили на группы, кого на распилку леса, кого на заготовки в колхоз, кого на погрузку каменного угля в котельную.
Кто и в свинарник попал на работу. Витька в лес пошел, грибы искать и веники рвать для офицерской бани.
Кому как повезло.
Это ж армия. Рулетка.
Рота! Газы!
– Рота подъем! Стройся на плацу.
Пробежка, умывания, завтрак и на работы. Сегодня заготовка леса для местной пилорамы. Завтра, заготовка ягод для колхоза. После завтра, копать огороды для… а для кого? какая разница. Служба же идет. Неделя уже после Присяги. В пахоте дни летят как один. Молодость проходит.
Бойцов чередуют. То пилорама, на плечах синяки от бревен, на руках мозоли от двуручной пилы. На следующий день уголь грузить в котельной, Витька весь черный как негр. Машины с кирпичами разгружать, руки к отбою не поднимаются.
Только уснешь, тело отдыхать начинает, как гремит на всю казарму «Подъем!» Время‑то раннее еще, четыре утра, загрузили по автобусам, зато там покимарить можно, пока доедет эта развалюха до полей, где ждет ягодный рай.
Черная смородина. План, десять ведер на солдата. Июль, жара, солнце палит, зато все загорелые. Один плюс. Как на курорте побывали.
Ну, а сержантам на поле всё позволено, и отпинать могут за милую душу. Офицеры план гонят, а спрашивают с сержантов, которым тоже перепадает. В душу могут легко пробить. В солнечное сплетение, как на гражданке бы сказали.
Вечером с ног от усталости валятся солдаты, сразу спать после ужина. Завтра воскресение, может выходной? Как бы не так.
В 5 утра завыла сирена. Боевая тревога. Как в фильмах.
– Рота Подъем! Разбираем ОЗК!
Марш‑бросок на 15 км в полной выкладке, без АКМ, кто же автоматы выдаст духам? Хотя, юридически еще не духи, в часть не привезли по месту службы, да и дедов здесь нет. Автоматы все‑таки один раз держали. АКМ‑74. Когда до Присяги гоняли пацанов на стрельбище, и даже стреляли три раза. Потом сфоткались для родителей, без рожков правда. Не доверили. Витька отослал своим фотку.
Сержанты рядом бегут, отслужили полгода‑год. Кто‑то первый раз приехал за духами, кто‑то второй раз. Пацаны ничего, службу не рвут, но им же звание обещали после возвращения в часть с новым призывом. Обычно им еще по одной лычке накидывают. А тут прямо перед отъездом Тревога, вот и зляться.
Бежит Витька, пот застилает глаза. Сержант не унимается:
– Вспышка слева, вспышка справа.
– Делай раз. Делай два.
– В атаку. Вперед.
– Рота! Газы
