А между нами снег. Том 2

Мустафа смутился, но ночные слёзы жены не давали ему покоя, и он опять высказал матери:

– Ты мудрая и сильная, ты не имела права так обижать Мадину. Что мне теперь делать? Возить её и дочь с собой? Это опасно. Раньше я думал, что мой дом – это место, где нет опасности, зла, мести. Теперь я так не думаю. Немедленно разреши Лиле общаться с сестрой. Познакомить Мадину с сестрой и забрать её – это жестоко, умми.

Алима кивнула и вышла из комнаты.

Доказывать Мустафе, что Мадина пыталась отравить её, она не стала.

– На всё воля Аллаха, – прошептала себе под нос Алима.

Пока Мустафа был не в отъезде, Лиля переселилась в свою комнату. Араб опять не позволял видеться с сыном. Он вообще ходил теперь хмурым, и только когда находился рядом с женой – улыбался.

Как‑то поздним вечером ввалился в комнату Лили. Его глаза горели в темноте.

– Тебя ищут здесь. Кто‑то видел тебя в моём караване. Собирайся, завтра выезжаем рано.

Лиля, услышав, что её ищут, так обрадовалась! Сердце стучало бешено.

– Можно я останусь, Мустафа? – произнесла она.

Но Мустафа заорал громко:

– Собирайся!

Лиля не спала всю ночь, наутро в комнату вошёл Поль.

– Прости, – сказал француз, быстро сунул ей под нос флакончик с резким запахом, надел на голову мешок.

– По‑о‑о‑о‑ль, – прошептала Лиля и потеряла сознание.

Очнулась на земляном полу.

Сильно болела голова, ломило всё тело.

– Где я? – прошептала пленница.

– Мустафа‑а‑а‑а‑а, – послышался голос Поля, – она очнулась…

– Птичка моя, – ласково сказал Мустафа, ехидно улыбаясь.

Лиля вздрогнула. Он коснулся её лба рукой, провёл по щеке.

– Если мой брат станет твоим избранником, я буду огорчён. За все мои добрые дела Аллах послал мне ещё одну Мадину, и я готов взять тебя в жёны. Твой сын уже наравне с моими. Я буду любить его как родного.

Лиля нашла в себе силы и отползла к стене.

Мустафа тянул к ней руки и продолжал улыбаться. Поль стоял рядом и держал лампу.

– Не тронь, – еле слышно произнесла Лиля.

– Ну что ты, конечно не трону. Сейчас не трону. Станешь моей женой, и тогда у тебя не будет выбора.

Мустафа вдруг расхохотался. Поль тоже еле сдерживал смех.

Лиля испуганно смотрела на мужчин. Бежать было некуда, плакать бесполезно. Она закрыла глаза. Сжалась вся. Долго глаза не открывала, всё ждала, что Мустафа начнёт распускать руки.

Уже даже придумала, что если араб начнёт приставать, то укусит его за ухо, потом попробует договориться с Полем и убежит. Но надежды на успех было очень мало. Мустафа так и смеялся. Лиля открыла глаза.

Он вытер пот со лба, успокоился и вдруг приблизился к Лиле настолько, что его губы коснулись Лилиных губ. Лиля резко дёрнула головой. Мустафа схватил её за волосы.

– Мадина обожает так… – и опять засмеялся громко. А потом обратился к Полю: – Выйди!

Поль поставил лампу на пол. Лилино сердце сжалось.

Мустафа отодвинулся подальше.

– Ты не нужна мне, – сказал он, уже не смеясь. – Это я проверял тебя, насколько ты сильна духом. Ты смелая, но неуверенная. Красивая, но слишком доступная. Молодая и несчастная. Ты не догадывалась, почему ты тут?

Лиля покачала головой.

– Потому что тебя ищут. Ищут люди, которые хотели погубить твоего отца. Я спрятал тебя. Запретил Мадине и Алиме открывать двери.

Мой давний друг Али, торговец коврами, прислал письмо, в котором интересовался, не брал ли я тебя в свой караван. Али любит деньги. Он будет как ищейка вынюхивать тебя.

Орловский пообещал золотые горы. Все уже надеялись, что ни тебя, ни Ивана Григорьевича нет на свете. Прибрали к рукам всё, что было у твоего отца.

А твой брат, потеряв жену, совсем спился. Я ничего тебе не рассказывал раньше. Но дела плохи. Мне нужен твой отец. Он нужен живым. Но мои люди не могут найти его.

Я могу помочь ему, только оберегая тебя. Мне не нужен никто, кроме Мадины. В ней течёт кровь твоего отца. Я своих не бросаю.

Лиля совершенно запуталась. Услышав о том, что Павел потерял жену, переспросила:

– А что стало с Ольгой?

Мустафа пожал плечами.

– Я не знаю, мне неинтересно. Его дочь воспитывается у сестры Орловского в вашем Покровском. Всё остальное мне нужно выяснить. Когда ты была разговорчивой, сообщила, что твой отец у некой Авдотьи. Так вот там его больше нет. Он сбежал. А сама Авдотья больна. Она пьяна всё время. Я знаю только, что твой отец сбежал, подсыпав всем снотворное.

Лиля тяжело вздохнула. Вспомнила, что отец это же снотворное подсыпал в воду, когда она, Лиля, убегала с сыном.

– Я не могу его найти, – продолжал Мустафа. – Кто‑то распустил слух, что ты была в караване. Я пока не знаю кто. Никто не должен знать, что ты у меня. Держи язык за зубами. Я не знаю, кому теперь доверять.

– А как же Алима? – поинтересовалась Лиля. – Она тоже в опасности.

Мустафа удивлённо посмотрел на пленницу, она продолжила:

– Алима была отравлена, я успела. Но если бы не Поль…

– Поль? – Мустафа нахмурил брови. – Поль? Тот, что сейчас держал лампу?

Лиля кивнула.

– Я жила в комнате Алимы. Вовремя дала ей противоядие, и она послала за вами.

– Кто это сделал? – Мустафа надвинулся на Лилю, вжав её в стену.

– Я не знаю, – прошептала девушка.

– Не ври мне, – закричал Мустафа.

– Я не знаю! Алима говорила, что это Мадина.

– Не‑е‑е‑е‑е‑е‑т, – Мустафа схватился за голову, – не‑е‑е‑е‑т… Моя мать любит меня и знает, что я люблю Мадину. Поэтому скрыла всё.

Пленница виновато смотрела на Мустафу. Она думала, что Алима всё рассказала сыну. А теперь Лиля подставила и мать Мустафы, и Поля.

Лиля слышала, как Мустафа незаслуженно наказывал француза. Потом обессиленного Поля принесли в ту же землянку, где сидела Лиля.