Агентурная разведка. Часть 7. Поединок. Начало

Красивая. Шикарная женщина. Да, у Рона вкус что надо. Запросы совсем не рядового американца. Однако его бывшая жена не красавица. Фигура у неё отличная, это вне всяких сомнений, но лицо так себе. Жена – отдельный разговор и не показатель. Всякое в жизни бывает. А вот любовница – это очень точный показатель. С этими уже ничего терпеть не будешь. Выберешь точно по вкусу. Она рыжая. Ну и что? Мне, кстати, очень нравятся рыжие. И вообще женщина как бы не на каждый день. Такие женщины – это событие, как праздник.

Допил вино, быстро рассчитался и вышел. Переместился за угол, но контролировал всё. Примерно через полчаса женщина села в такси и уехала.

 

Глава 2.

 

Следующим утром я вызвал одного из начальников отделов.

– Слушай, Ник, объясни мне, как можно узнать кое‑что об одной женщине? Я знаю, где она была вчера.

– Виктор, ну ты же знаешь, что нам это запрещено делать без заполнения автоматической формы уведомления.

– Вот и я об этом. Не хочу нарушать закон, но я вчера увидел такую женщину! Ты не представляешь. Вот утром проснулся и только о ней думаю.

– Влюбился? – слегка хихикнул Ник.

– Типа того. И думаю, как поступить при этом, ничего не нарушив.

– А где ты её видел?

Я назвал адрес кафе и время.

– Ну есть нормальные варианты.

– Какие?

– Я сделаю нормальную фотографию. Ты наймёшь частного детектива.

– А как ты сделаешь фотографию, не зайдя в систему или на сервер кафе?

– У них давно нет сервера, они всё хранят на нашем. Так что я могу её фото сделать без проблем при условии, что всё останется между нами.

– Конечно! Строго между нами.

– И фото детективу только покажи, но не отдавай.

– Почему?

– Потому что это я нарушаю закон, а не ты. Это моё условие под твоё честное слово.

– Даю слово.

– Скоро принесу.

Минут через сорок у меня в руках были качественные фото этой женщины. Ник не уходил.

– Что ещё, Ник?

– Не надо тебе искать эту бабу.

– Почему?

– Ну, я там посмотрел, куда она поехала из кафе. Просто посмотрел, интересно стало.

– И что?

– Она поехала в «Хилтон», а утром уехала, видимо, к себе домой, за город.

– Что это значит?

– Виктор, похоже, ты влюбился в элитную проститутку, – Ник не удержался и слегка заржал.

– Чёрт! Чуть не влип. А где она живёт?

– Вот её адрес. Но это строго между нами.

– А она точно проститутка?

– Вик, в течение часа у тебя на почте будет её реклама. Просто ещё не было времени посмотреть и найти. Я тебе пришлю, и ты сам можешь ей позвонить.

– Пришли обязательно. Вот дела! Интересно, сколько она стоит?

– Вик, я не знаю, но, думаю, у такой шлюхи час стоит тысяч десять. Посмотрим. Мне тоже интересно, – хохоча, сообщил Ник.

– Спасибо тебе, Ник! Спас ты меня от гонореи. И ещё чёрт знает от чего.

– Вик, извини, но ты не прав. Я сам часто покупаю себе хороших проституток. Ты быстрее от своих любовниц и блядей что‑то подцепишь, чем от профессионалок, тем более таких дорогих.

– Понял тебя, Ник. Понял. Пожалуй, ты прав. Жду от тебя рекламу этой шлюхи.

Отлично! Втёмную и чужими руками. То, что нужно. Кроме того, Ник уже сделал что‑то, что знаем только мы вдвоём. Это начало. Доброго пути тебе, Ник, будем потихоньку втягиваться, и ты ещё не понимаешь, что обратной дороги уже нет. Уже!

Тебя, дурака с лошадиной мордой и вечно в бейсболке, хорошо помню. Как ты там потешался над русскими в Чечне в январе 2000‑го года? Ржал, как конь, когда видел грязных и замученных, замёрзших и явно голодных наших срочников. Произносил грязные слова, когда в кадре появлялась надпись, что на вопросы журналиста отвечает офицер в фантастически грязном танковом комбинезоне, прокопчённом насквозь выхлопами солярки, сильно разбавленной водой ворами‑прапорами (источник густого чёрного дыма, если кто забыл). Я тогда терпел. У меня слёзы от обиды из глаз катились, подкатившийся комок к горлу позволял только мычать. Я от злости на себя нарёк сам себя тогда «Му‑му». Вообще‑то очень обидная характеристика для офицера в той армии (советской), в нынешней уже не знаю. Не забуду этого никогда. Извинения мне не нужны, Ник. Отбатрачишь верой и правдой мне на Русскую армию, сука.

Ник был великолепным и очень усердным специалистом. Умён. Но в гуманитарном плане дурак дураком. Эдакий типичный американский ура‑патриот типа «мы всех победим и всех порвём». Кроме того, он был дурно воспитан. Но имел феноменальную память. Он реально ржал над очень тупыми роликами, над тупейшими комиксами, и я точно знал, что он никогда не читал художественных книг. Может, и тут я тебе помогу, скотина.

Внешне он мне очень отдалённо напоминал одного радиоведущего из радиостанции «Эхо Москвы», которую я часто слушал, а иногда смотрел передачи в интернете. Тот тоже вечно сидел в помещении в бейсболке – отъявленный русофоб украинского происхождения. Мерзкий внешне и с мерзким ртом, из которого летело такое говно, что я не переставал поражаться, как новый Русский царь и его челядь могут эту грязь терпеть.

Ника я хорошо изучил. Неспортивный, малоподвижный, вечно жрущий булки с котлетами и запивающий эту дрянь сладкими газированными напитками. За один раз он сжирал два мороженых запросто. Это я так, как говорят, штрих‑пунктиром.

Вместе с тем он был прекрасным специалистом, но при этом чрезвычайно трусливым. Я точно знал, что он всегда выведывал у всех, что о нём говорят те или иные руководители. Мне было очевидным, что он изо всех сил пытался наладить какие‑либо личные отношения с руководителями, включая меня. Очень старался втереться в доверие и быть услужливым.

От мыслей отвлёк всё тот же Ник. Пришло от него сообщение по электронной почте.