Бандероль с секретом

И сейчас она раздевала свою душу догола, заглядывая в её самые темные уголки. И то, то она видела там, ей очень не нравилось. Но копаться в этом и разбираться, что к чему, желания не было. Да и зачем? Какой теперь в этом смысл? В настоящее время главное для нее – с минимальными потерями выпутаться из ситуации, в которой она оказалась. С этой мыслью она и погрузилась в долгожданный сон.

Утром Тамила точно бы проспала, если бы не Элина. Она ее и растолкала, словесно подгоняя к окончательному пробуждению. Не чувствуя утренней бодрости, она все же быстро собралась и, на ходу выпив по чашке черного кофе без сахара, подруги вышли из квартиры. Во дворе разделились, так как каждой предстояло ехать в своей машине.

Её KIA Picanto находилась в подземном паркинге на своем обычном месте, а место рядом, отведенное под автомобиль Артема, пустовало, так как он продолжал стоять во дворе. Мила совсем забыла о нём, а потому решила после возвращения перегнать ниссан. Но почему Артем оставил его во дворе? Этот вопрос, наверное, так и останется без ответа.

И Тамила постаралась перенаправить свои мысли: ведь сейчас ей было важнее всего продумать свой разговор со следователем. Он будет стараться подловить ее на мелочах, выискивать, за что зацепиться, чтобы обвинить в преступлении, поскольку, кроме нее, подозреваемых у него не было. Поэтому Звягинцеву надо будет вылезти из кожи вон, чтобы найти хоть какие‑то доказательства ее вины, а ей – чтобы убедить его в своей невиновности. Занятая своими мыслями, она не заметила, как прошло время в дороге.

Несмотря на начало рабочего дня, на стоянке возле здания следственного комитета было несколько свободных мест. Припарковавшись, Мила подождала, когда то же самое сделает Элина, и одновременно с ней вышла из машины. Ни слова не говоря, они направились к двери.

Дежурный вручил им пропуска, которые ранее были выписаны на их имена, и указал, где находится кабинет майора Звягинцева. Тот уже ждал их и, поздоровавшись, указал на свободные стулья. Затем отослал Элину сдавать отпечатки пальцев, сказав, чтобы она ждала вызова в коридоре, и, включив диктофон, пронзил Тамилу острым взглядом.

– Ничего существенного для следствия не вспомнили? – обратился он к ней, пристально ее разглядывая.

– В принципе, ничего. Разве только заметила странность в поведении мужа, которую пока не могу объяснить.

– А если более конкретно…

– Не знаю, поможет вам мое наблюдение или нет… Словом, Артем, прежде чем зайти в квартиру после работы, ставил своего японца в подземный гараж. Поскольку по натуре он всегда был пунктуален, это правило никогда не нарушалось. Во всяком случае за мою бытность. И вдруг такое отступление от укоренившейся привычки. Да и пропажа ключей от его машины не дает мне покоя. Автомобиль ведь не угнали, воспользовавшись ими. Он по‑прежнему стоит во дворе.

– Вы хотите озадачить меня загадкой с двумя неизвестными? – сыронизировал следователь, не скрывая легкой усмешки на лице.

– Ничего я не хочу. Вы спросили – я ответила, – более резко, чем следовало, отреагировала Тамила. – Если пригласили для допроса, отвечать на ваши вопросы без адвоката повременю. Всё, что знала, я уже сказала ранее, поэтому нового мне добавить нечего. Вы еще вчера для себя решили, что я преступница, но с вашим мнением я не согласна, поскольку не причастна как к исчезновению своего мужа, так и к его убийству, если оно имело место быть. Доказать же его вы не можете, поскольку не обладаете достаточным количеством улик для моего задержания.

– Ну, да… вы же, как поставил меня в известность Боярских, имеете юридическое образование, поэтому разбираетесь во всех тонкостях следственных мероприятий. Не повезло мне, горемыке.

– Не язвите, гражданин майор. Это вам не к лицу. Да, согласна, в первое время я несколько растерялась, поэтому позволила вам и вашим коллегам меня запугать. Но, к счастью, это длилось недолго, что позволило мне взять себя в руки и проанализировать, чем вы располагаете против меня. В принципе, только ножом с остатками крови, на котором много моих отпечатков. Кстати, это кровь Артема?

– Группа крови совпадает с той, которую мы взяли с ковра. Принадлежит ли она вашему супругу, экспертиза устанавливает. Когда появится результат, будут сделаны и первые выводы.

– Какие? Тела ведь не нашли. И пока оно не появится, вы не сможете ни в чем меня обвинить.

– Вы так думаете?

– Абсолютно, потому что невозможно доказать убийство без установления самого факта смерти.

– Вы имеете в виду стереотип, существовавший многие годы в головах правоприменителей о том, что если нет тела, то нет и дела?

– Именно его, – подтвердила Тамила. – У вас иное мнение?

– Да иное, ибо подобный подход к делам «без тел» считаю пагубным и социально опасным.

– Что ж, это ваше право. Конечно, я могу согласиться, что при отсутствии трупа, но при наличии иных данных, например, останков, характерного для убийства способа, места происшествия, биологических следов, указывающих на причинение серьезных травм потерпевшему, и очевидцев возбуждение уголовного дела вполне возможно.

– Тогда почему вы считаете мое стремление расследовать это дело без «тела» неправомерным?

– Я так не считаю, а потому не передергивайте мои слова. Я не согласна с вашим методом ведения дела, построенном на косвенных уликах обвинения. В чем я убедилась вчера, когда вы уже назначили меня преступницей и, чтобы быстрее раскрыть убийство, в котором по какой‑то непонятной причине абсолютно не сомневаетесь, стали принуждать меня к добровольному признанию содеянного обещанием смягчения наказания.

– А вы, гражданка Луговская, в отличие от меня, считаете, что его не было?

– Да, у меня на произошедшее в нашей квартире имеется своя точка зрения. Что касается вашей, то в настоящий момент вы не достигли того уровня доказанности, который позволил бы вам утверждать, что деяние «вне всяких сомнений» повлекло за собой смерть пострадавшего и что это деяние является преступлением.

– Ну, как я понял, меня вы не считаете профессионалом. В таком случае, изложите свою профессиональную точку зрения на то, что произошло в вашей квартире. Покажите мастер‑класс логического мышления.

– Сарказм вам не к лицу. Но несмотря на него, я изложу свое мнение о ваших доказательствах моей вины. Итак, какие улики у вас есть против меня? Пятно крови на ковре. К вашему сожалению, его не причислишь к неопровержимой улике, поскольку толковый адвокат легко переквалифицирует её в косвенную, ибо вы никак и ничем не сможете доказать, каким образом и по какой причине оно там оказалось. Даже если будет установлено, что это кровь Артема.

Вторая улика – кухонный нож со следами якобы крови моего мужа. Он тоже не тянет на прямую улику. Во‑первых, это нож из домашнего набора, которым я часто пользовалась, а потому на его ручке наличие моих отпечатков закономерно. Во‑вторых, избавившись от тела мужа, я, наверное, по причине временного помрачения рассудка, вместо того, чтобы вместе с телом избавиться и от ножа, во вред себе положила его обратно в стол, не смыв с лезвия остатков крови. И все для того, чтобы его нашла полиция, когда я ее вызову по факту обнаружения пятна крови на ковре и исчезновения своего супруга.

А поскольку рана на теле предполагаемого трупа, которого пока нет, не идентифицирована с орудием убийства, обнаруженный нож не может выступать в качестве оного. Может, Артем резал им ветчину себе на ужин и случайно порезался. А потом в сердцах бросил его назад в открытый ящик. Разве такой сценарий развития событий не имеет права на существование? Или вы его исключили априори?