Бандитский Красноярск

– А школьница эта как? – спросила Снежана.

– Выучила и школьный курс и даже полюбила историю, историком стала, сейчас на раскопки ездит по всей Сибири.

– А что в Сибири есть что раскапывать? – удивилась Снежана – Красноярску же четыреста лет всего.

Ну это официально четыреста. Ну а вообще, судя по раскопкам в черте города, люди здесь жили более десяти тысяч лет назад. И так же, как мы, любовались красивыми рассветами над горами на правом берегу Енисея. Месторасположение тут не только красивое, но и очень удобное для обороны. Когда русские казаки пришли, они тут острог построили. С одной стороны Енисей прикрывает и впадающая в него река Кача. С другой стороны – степи бескрайние. Поставили часовню на Покровской горе, ну, ту, которая сейчас на 10‑рублевых купюрах. И с нее все окрестности как на ладони. Врагов издалека можно заметить.

– А с кем они воевали?

– За несколько первых лет племена киргизов более пятнадцати раз нападали. Нападающие всегда терпели поражение и потом ушли кочевать в другие места. Хотя казаков то было всего триста человек. Но это были очень смелые и сильные люди. Сами представьте, 1600‑е годы. Собираются мужики идти покорять далекую Сибирь. А это в основном были люди, которым вообще терять было нечего. С собой везли продукты на два года вперед. Им пришлось через северные моря войти в устье Енисея и вверх против течения тащить лодки на себе, как бурлаки на Волге. Я купался и в Волге и в Енисее. По сравнению с бешеным Енисеем Волга просто на месте стоит. Казаки только пороги, которые сейчас Казачинскими называются, две недели преодолевали. Как Дубенской держал в подчинении своих людей, сейчас можно только догадываться. Представьте, на Севере зимой минус пятьдесят при сумасшедших ветрах. Летом мошки и гнуса столько, что рот не открыть. Вокруг тундра, болота или тайга и дикие звери. И никакой цивилизации. Основали сначала Енисейск в месте впадения Ангары в Енисей. А только через четыре года выше по течению и гораздо южнее – Красноярск. Красный яр – значит красивый высокий обрывистый берег с незатопляемой долиной. После Крайнего Севера им это место раем земным, наверное, казалось. Расположено в огромной котловине, и поэтому здесь меньше ветра и морозы. Почти нет мошки. Зато есть плодородные земли и золотые самородки в ручьях.

– А про скифские золотые изделия слышали? – вставил свое слово Артур. – Их огромное количество нашли. Петр Первый начал собирать коллекцию, когда этих изделий из сибирских курганов уже столько стало, что их нельзя было не заметить. Раньше в окрестностях Красноярска летом всей деревней уходили на раскопку курганов и до осени копали. И вся деревня жила потом целый год на доходы от продажи находок.

– А где скифы золото брали? – спросила София.

– Золото в окрестностях Красноярска полно, в XVIII–XIX веках золото добывали во всех местных речках и даже ручьях. Вот Роев ручей на правом берегу в черте города в Енисей впадает. Знаете, почему так странно называется? Потому что там золото мыли и весь ручей перерыт несколько раз.

– Я книгу читала про золотую лихорадку в Америке, – сказала София.

– В Сибири тоже была «золотая лихорадка», только про нее старались сильно не трубить, – сказал Борис – Жил в то время один золотодобытчик, владел несколькими приисками. Так у него дома в Красноярске оранжерея была с живыми павлинами. А когда представлялся, он визитки людям вручал из чистого золота.

– Вот это понты у человека были, – вставил свое слово Артур

– Как говорят жулики: «Хороший понт дорого стоит». Или наоборот: «Хороший понт дорогого стоит». Больше двухсот лет прошло, а мы это обсуждаем до сих пор… – Борисыч продолжал владеть вниманием девушек. – А в Америке бабло в основном подняли те, кто бизнес на обслуживании золотоискателей сделал. А мыть золото самому – это очень тяжелая работа в тяжелых природных условиях. И намыть столько, чтобы разбогатеть, удалось лишь единицам.

Артур начал понимать, что если не проявить активность, то вскоре обе девушки влюбятся в Борисыча. А это в их планы не входило.

Он поднял бокал:

– Родился тост.

Борисыч мгновенно наполнил фужеры девушек.

– За присутствующих здесь прекрасных дам, – сказал Артур и пристально посмотрел в небесно‑голубые глаза Снежаны.

Она взглянула на него и опустила взгляд на скатерть.

– Снежана ты такая скромная, – сказал Борис, – но не переживай, это проходит.

Ведь как сказал поэт:

 

«В каждой красавице скромной,

В каждой прелестной лапушке

Могут проснуться однажды

Б…ские гены прабабушки».

 

Все рассмеялись.

– Это Есенин? – спросила София.

– Нет, это Игорь Губерман, наш современный поэт и талантливый соотечественник, ныне уже гражданин Израиля. Мне его четверостишия «Ерусалимские гарики» очень нравятся.

– А можешь еще стихи на память?

– Пожалуйста, вот женское:

 

«Шла домой я

сквозь мглу и ненастье

и никак не могла успокоиться,

оказалось, что женское счастье… –

 

Борисыч выдержал длинную паузу, –

 

это просто мужское достоинство…»

 

Все улыбнулись.

– Пошляк вы, Борис, – сказала Снежана.

– Ой, какая песенка классная, – сказала София, поворачиваясь к пульту ведущего вечер диджея, – жалко, что закончилась.

– Сейчас повторим ради самых красивой девушки Сибири.

Борисыч встал и направился к диджею.

– Не надо, – пыталась вернуть его София, – у них же своя программа.

Но Борисыч уже шел к ведущему.