Белорусская фантастика. Сборник
– А вот интересно, что там сейчас? Открыл ту дверь кто‑нибудь или нет? – продолжил Димон.
– Давайте съездим туда, проверим. Заодно и детство вспомним, поглядим, что там, да как?
На том и порешили. Решено было взять с собой инструмент – на случай, если дверь до сих пор не открыта. От выхода из пещеры она находилась совсем не близко, и немногие из ребят отваживались тогда так далеко заходить. Это могли сделать только самые смелые из них. Такими смельчаками тогда и сейчас и были Сергей, Дима и Никита.
1943
Капитан Отто фон Кнехт только что при помощи нового оборудования, которое ему поставили сюда из засекреченного института при «Аненербе» – организации, членом которой он являлся уже 8 лет, закончил допрос пленного русского.
«Аненербе», или «Наследие предков», создана была для обеспечения бесперебойной работы государственного аппарата Третьего рейха. Разведывательное управление, в котором он служил, находилось в старом комплексе русских – в катакомбах пещеры под названием «База N197209ХХ24».
Институтские разработки помогали Третьему рейху новыми методами ведения допросов, дающими стопроцентно положительный результат. Даже, если пленник не боялся смерти, они могли предложить ему кое‑что пострашнее: переживать свою смерть вновь и вновь…
Приборы работали, как часы.
Весь офицерский состав был четко проинструктирован по поводу настройки оборудования – ни к чему не прикасаться без команды. Оборудование новое, экспериментальное, и они должны были только записывать все показания приборов во время допросов и снимать происходящее на кинокамеру – для дальнейшего изучения специалистами в Берлине.
В этот раз даже не пришлось перезагружать оборудование – после второго протокола допрашиваемый сам все рассказал. Хотя и заикался сильно, но то, что хотели узнать, они узнали.
За стеклом, в небольшой комнате со стенами из бетона толщиной в полтора метра, привязанный к железному стулу, опоясанный проводами и датчиками, сидел мужчина лет тридцати пяти с гематомами на лице. Это был русский разведчик, и просто так его было не раскусить: он знал, на что шёл.
Даже после того, как задание было провалено, а сам он схвачен, пленный держался мужественно и не ждал пощады от своих мучителей.
Особо церемониться с ним и не стали.
После пары вопросов, на которые не было получено ответов, к нему подошел офицер и в лоб выстрелил из парабеллума.
Тело обмякло, приборы зафиксировали смерть.
Офицер вышел, закрыл за собой стеклянную дверь и подал сигнал операторам:
– Аlles bereit!
Оператор включил аппаратуру, и все увидели, словно кто‑то за стеклом начал перематывать кинопленку этого странного фильма назад. Кровь с пола стала подниматься тоненькими ручейками и затекать обратно в отверстие на затылке. Чуть позже восстановился и простреленный череп – сам по себе, из тех кусочков, что разлетелись по комнате.
А ещё через секунду допрашиваемый дернулся, вдохнул воздух и поднял запрокинутую голову. Он был жив. И, что самое главное, помнил все, что только что с ним произошло. Посмотрев на всех полными ужаса глазами, закричал:
– Черт! Как больно! Не стреляйте!
ДРУЗЬЯ
Рано утром, пока весь город спал и видел предрассветные сны, ребята уже складывали в багажник джипа инструмент.
Там было всё, даже то, что Сергей с Никитой никогда и не видели: штык‑нож, лампа, веревка, бензиновая зажигалка, мультитул (это такие хитрые плоскогубцы, в которые вмонтированы отвертки, ключи, ножницы и другая разная мелочевка), пневматический пистолет для «пострелять на природе» и карабин «Сайга» в чехле – на «всякий пожарный» случай. Дима был инструктором по рукопашному бою, учил молодых солдат смертельным приемам, поэтому и с оружием – на «ты».
Да и борьбой, приемами самообороны владел уже на уровне интуиции. Ничего общего с киношными драками они не имели: никаких прыжков с разворотами и криками: «Кия!». Все быстро и по делу. Удар ребром ладони или кулака за считанные секунды выводит противника из боя и не дает ему ни одного шанса на сопротивление.
А про метание саперной лопатки так и вообще отдельная тема. В его руках эта маленькая вещь становилась смертельным оружием. И только такой же обученный воин мог ей противостоять. У обычного человека не было ни одного шанса выйти победителем из такой схватки.
Но сам Дима мухи не обидит. Никто и не догадывался об этих его навыках. Наблюдали иногда, как он снисходительно улыбается при встрече с какими‑нибудь хулиганами. Те же нутром чуяли, что с этим человеком лучше не связываться, лишь только глянув ему в глаза. И всегда расходились в стороны при его появлении.
Никита был полной противоположностью ему. Худой «ботаник» в очках, но разбирающийся в компьютерах и электронике лучше любого хакера или программиста.
Как‑то он проболтался, что видит в голове «исходный код» любой программы и сходу может указать на его уязвимое место.
– Что нужно пить и что нужно есть, чтобы в голове летали двоично‑десятичные коды и всякая другая муть? – постоянно спрашивали Никиту его друзья.
– Да там все просто, – отшучивался Никитос. – Хотите я вам объясню?
– Спасибо не надо. Нам одного тебя за глаза хватает. Ты что, хочешь, чтобы и мы стали учеными? Нет уж, спасибо!
Его всепоглощающая увлеченность компьютерами не мешала им на протяжении стольких лет дружить с этим «гением». В школе он решал им все трудные задачки, а, когда выросли, у него всегда можно было спросить совета и получить толковый ответ на любой вопрос. Просто местный Эйнштейн, ни дать ни взять. Друзья ценили это в нем.
А вот сам Сергей был прирожденным следопытом: в лесу, например, как у себя дома. Выход умел находить из, казалось бы, самых запутанных ситуаций. Однажды, еще тогда, в детстве, благодаря ему они так и вышли на поверхность после восьмичасового блуждания в подземных катакомбах. Уже почти отчаялись, а Сергей, как он сам говорил, прокрутил в своей голове все события назад и понял, где они в последний раз не туда свернули.
Ох, и попало им тогда от родителей! Всыпали этой троице по первое число!
Неделю не могли сидеть: все, что было ниже спины, «горело огнем».
