Беспечная жизнь Миши Л. Автобиографические рассказы
Примерно через полгода в ресторане «Як и йети» с небольшой свитой появился известный индийский киноактер и режиссер Дев Ананд (Dev Anand). В детстве я с удовольствием смотрел популярные индийские фильмы с его участием, например «Похититель драгоценностей» («Jewel Thief», 1967). После того, как вызванное его неожиданным появлением небольшое столпотворение утихло, Дев Ананд заказал ужин и пригласил меня присоединиться. Обнаружив, что я бегло говорю на непали и живу в Катманду, он предложил мне работу. Фильм, который он на этот раз снимал в Непале, назывался «Харе Рама, харе Кришна»[1] и рассказывал о девушке‑подростке из высокой индийской касты, сбежавшей в поисках любви и свободы от родителей и скрывавшейся в общине хиппи в Катманду.
Многие сцены снимались ночью, работа обычно начиналась около полуночи и продолжалась до рассвета. Моя работа заключалась в том, чтобы человек 50, а иногда и сотня хиппи, своевременно оказывались там, где они нужны для съемок конкретной сцены. Их нужно было притащить в ту или иную часть Катманду, убедив в том, что им не только заплатят, но и обеспечат едой и напитками.
Мой гонорар как «менеджера хиппи» мы с мистером Анандом на первой встрече не обсуждали. Мне в этом фильме была обещана небольшая роль[2]. У меня было свободное время утром и после работы, и моя жена была вполне довольна тем, что остается дома с сыном, так что я решил принять это предложение.
Собрать хиппи было относительно легко, а после начались сложности. Например, нужно было убедиться в том, что у них достаточно еды и питья. Потом возникла задача по сопровождению хиппи в непальскую иммиграционную службу, где я должен был уговаривать непальских чиновников продлевать им просроченные визы! Через пару недель этого безумия я был близок к нервному срыву! Смертельно уставший, я сдался и пошел к Деву Ананду. Сообщив, что не смогу продолжать начатое, я попросил его выплатить мне гонорар за выполнявшуюся в течение 6 недель работу. Разумеется, мне не заплатили ни рупии!
И всё же, это время не прошло впустую! В фильме довольно часто фигурировали сцены типичных хиппи‑вечеринок с их диким весельем, музыкой и танцами. Толстые косяки марихуаны и сносящие крышу чиллумы[3] гашиша ходили по кругу как знаки дружбы и свободной любви. Многие молодые женщины излучали красоту и изящество, а вплетенные в их распущенные волосы ароматные цветы делали их чрезвычайно привлекательными. Поэтому неудивительно, что, несмотря на мои лучшие намерения и моральные обязательства женатого мужчины, мое сопротивление несколько раз рушилось, и я беспомощно, но радостно, поддавался их неодолимым чарам!
Но было еще кое‑что важное. Помимо наслаждения хаотичными и волнующими ночными съемками в потрясающих местах, однажды ночью я случайно открыл для себя одну новую черту Катманду. Вот что произошло в ту памятную ночь.
Съемки в тот вечер были отменены, и я шел домой один по тускло освещенной улице Аса́н (Asan). Внезапно я услышал разливающиеся в воздухе незнакомые прекрасные звуки, они трогали что‑то глубоко внутри меня. В поисках источника чарующей музыки я остановился и прислушался. Мне показалось, что она доносится из близлежащего храма. Войдя во внутренний дворик, я разглядел несколько пожилых непальских музыкантов, которые сидели на полу открытой террасы и играли на традиционных музыкальных инструментах, сопровождая игру негромким пением. Прямо на земле напротив них сидело около двадцати мужчин и женщин, которые пели вместе с ними. Очарованный гармонией и мелодичностью музыки, я тихо устроился позади группы. Время словно замедлилось, и я почувствовал, как музыка перенесла меня в параллельное измерение, полное красоты и покоя. Позже я узнал, что такая музыка традиционно исполняется в Непале и в Индии, эти песнопения называются бха́джана[4], они основаны на определенной духовной или религиозной теме. Я обнаружил, что в долине Катманду во многих почитаемых храмах регулярно исполняются бхаджаны, и стал довольно часто их посещать, позволяя завораживающей музыке уносить меня вдаль.
Прошло уже полгода, строительство отеля «Як и йети» шло черепашьими темпами, и, так как мое участие в управлении рестораном стало не столь необходимо, было решено, что я должен продолжить обучение. С учетом этого отец заключил соглашение с двумя грандиозными 5‑звездными отелями в Лондоне, весьма уважаемыми заведениями, сохранившимися со времен Британской империи.
Без лишних слов мы с женой и нашим маленьким сыном отправились в Лондон, но по прибытии туда обнаружили, что ни в одном из отелей для меня пока нет вакансии. Поскольку денег у нас было немного, и я находился в поисках хоть какой‑то работы, мы сняли небольшую квартиру в Сербитоне, в районе Кингстон‑на‑Темзе (Surbiton, Kingston‑upon‑Thames). Вдобавок выяснилось, что у маленького Николаса что‑то не так с бедром, он часто жаловался на сильную боль и плакал. Поэтому мы поместили его в больницу в городке Кингстон, в получасе езды от Сербитона. Единственное, что я смог найти, была работа носильщика в большом универмаге в Кингстоне. И хотя для моего самолюбия это было довольно серьезным испытанием, вместе с тем, это было и хорошим уроком! Кроме того, близость места работы к больнице позволяла мне ежедневно навещать Николаса.
В то время мне был всего 21 год и, когда дело доходило до повседневных забот, я был очень наивен, иногда до такой степени, что чувствовал себя, скорее, старшим братом своего маленького сына, чем отцом! Моя жена, напротив, всегда была очень практичной и умела справляться с трудными житейскими ситуациями. И, кроме этого, у нее был замечательный природный дар в области альтернативной медицины.
Видеть маленького Николаса, стоящего в больничной кроватке в жестком пластиковом корсете от груди до колен, было душераздирающим зрелищем для нас обоих. И в то же время он с раннего возраста обладал способностью преодолевать трудности, и его лицо всегда светилось улыбкой, когда он видел, что мы пришли его навестить.
Шли месяцы, но в больнице так и не смогли поставить точный диагноз, поэтому мы решили забрать сына и искать альтернативное лечение. Жена обратилась к известному индийскому врачу в Лондоне, который разбирался как в аллопатической медицине, так и в гомеопатии. Через неделю после того, как Николас попал под наблюдение доктора Шармы, его пластиковый гипс был снят, и было назначено гомеопатическое лечение. Довольно скоро здоровье сына стало улучшаться. Предполагаемой причиной слабости бедренной кости Николаса было то, что в больнице Катманду ему слишком рано сделали прививку БЦЖ[5], в связи с этим одна его нога росла медленнее, чем другая.
[1] Фильм «Hare Rama Hare Krishna» (1971) на хинди, см: https://archive.org/details/hare‑rama‑hare‑krishna‑classic‑collection. Помимо крутых вечеринок хиппи, в фильме запечатлен Катманду начала 1970‑х годов. Фильм был дублирован на русский язык и выходил в прокат под названием «Брат и сестра».
[2] Миша появляется в кадре в эпизоде после знаменитой песни «Dum Maro Dum» на отметке 1:07:47.
[3] Чиллум (хин.) – азиатская трубка, как правило, керамическая, реже каменная.
[4] Бхаджан (а) (санскр.) – лирическое песнопение, выражающее чувства любви и преданности Богу.
[5] БЦЖ (фр. Bacillus Calmette‑Guérin, BCG) – вакцина против туберкулеза.
