Ботаник с беспокойным сердцем

Только одна учительница Вера Петровна смогла найти подход к Коле. Она назначала его ответственным, относилась к нему как к главному в классе, хотя старостой была девочка Валя. Наверное, поэтому уроки математики проходили спокойно и без эксцессов.

Казалось, что больше всего Коля ненавидел меня. Поэтому мне от него доставалось больше всех. Я не обижался на него. Мне казалось, что он мстит всем вокруг за что‑то. Может, за то, что другие ростом выше и семьи у них хорошие. У Коли родители баскетболисты. Вот такой получился парадокс. У высоких родителей сын низенького роста. Я думаю, что за свою недолгую жизнь Коля услышал немало упреков оттого, что не оправдал надежд родителей.

Хотя больше чем мне, доставалось одному пятикласснику Толику. Я очень жалел его. Один раз я застал Толика в коридоре. Он стоял возле окна и хлюпал носом. Я подошел ближе. На подоконнике лежал растерзанный рюкзак, а рядом были разбросаны учебники и разорванные тетрадки. Сам Толик выглядел подавленным. Взъерошенные волосы и покрывшееся пятнами лицо говорили о недавней неравной схватке.

– Опять Коля? – спросил я.

– Да, – ответил Толя, вытирая нос и сдерживая слезы.

– Я его прибью. Что он привязался ко мне? – начал говорить Толя.

– Он и меня обижает, – пытался я успокоить.

– А что ты отпор дать не можешь? Ты же сильнее его, – с обидой в голосе сказал Толя и с отвращением глянул на меня.

– По мне, так лучше не отвечать злом на зло, – ответил я.

– Ну, ты и лузер, – с презрением сказал Толя. Он будто скинул на меня что‑то тяжелое и черное, что мучило его изнутри, и хотело выбраться наружу.

– Ты посмотри на себя, очкарик, ботаник. Таких, как ты, и надо лупить. А за себя я отомщу, – с нескрываемой злостью заявил Толя.

Я оставил попытки предлагать свою помощь и удалился.

Иногда по ночам я рассуждал о себе и об отношении ко мне. Бывало, что к горлу подступала обида. «За что меня так ненавидят? Что я им сделал?» – мучился я вопросами. Тогда я не мог на них ответить. И даже не подозревал, что ответы найду очень скоро. А пока я грустил от одиночества, ненужности. И тут же вспоминал героев любимых книг. Многие из них тоже были изгоями и потратили немало сил, прежде чем их начали уважать. Тогда я пускался в мечты, где я был героем, другом, где не было предательства и обид. От этих мыслей становилось легче.

Вообще, чтобы избежать душевных мучений я много фантазировал. Все мои фантазии делились на группы. В одних я жил, в другие верил, а третьи казались недосягаемыми, но они‑то были самыми желанными. Последние были не мечтами, а грезами. Я искренне верил, что им никогда не суждено сбыться. Поэтому я не давал им распускаться в моем воображении, а только иногда прикасался краешком своего сознания и отпускал. Это как, дотронуться до чего‑то очень чистого и светлого, на мгновение насладиться им и тут же отпрянуть, чувствуя свое недостоинство.

Одна из таких была греза о моей однокласснице. Ее звали Лерой. Иногда я украдкой смотрел на нее и до дрожи в коленках боялся, что она заметит мой робкий взгляд или почувствует мой тайный посыл. Лера казалась мне невероятно красивой. Она была высокого роста, худощавого телосложения. Всегда была опрятна и ухожена. У нее был свой стиль в одежде, который скрашивал ее излишнюю худобу. Она была скромна, серьезно относилась к учебе. Вела себя достойно, не кривлялась, как многие девчонки. Казалось, что она воспитывалась в аристократической семье 19 века. И что самое удивительное, могла поставить на место любого, кто пытался задеть ее. И делала это психологически грамотно, спокойно. У меня так никогда не получалось, хоть я часто думал, как можно было бы ответить на то или иное оскорбление, не опускаясь до уровня обидчика. Но я понимал это задним умом, то есть махал руками после боя.

Однажды на перемене мы ждали начало урока химии. Я стоял поодаль ото всех, Лера сидела на лавочке среди других девчонок. Мимо проходил парень из класса постарше, неожиданно остановился и начал нагло протискиваться между девочками, чтобы усесться на лавочку. Когда пролез, то расправил руки, пытаясь обнять всех разом. Девчонки рассмеялись, начали высказывать полушутливые недовольства. Только Лера резко встала и отошла.

– Ты что недотрога? – обратился старшеклассник к Лере. Лера промолчала.

– Иди сюда, я сказал, – громко сказал старшеклассник. Лера опять ничего не ответила.

Я забеспокоился, сердце мое замерло. Я побледнел, вдруг стало холодно, тело затряслось.

– Надо отвечать, когда с тобой старший разговаривает, – с раздражением крикнул наглец. Лера опять промолчала.

– Она, что немая? – задал он вопрос нарочито громко, обращаясь в никуда.

Вдруг я почувствовал прилив жара, лицо мое покрылось красными пятнами, дыхание участилось. Я подумал, что старшеклассник намеревается обидеть Леру. Тогда я понял, что готов быть избитым, униженным вместо нее. Я решился вступиться. Но, к счастью, этого не понадобилось.

Лера подошла к старшекласснику и спросила:

– Ты, что с девочками из своего класса справиться не можешь? Раз пришел к тем, кто младше и слабее?

– Я просто познакомиться, – вдруг затушевался парнишка.

Девчонки рассмеялись. Старшеклассник резко встал и пошел дальше.

А что касается фантазий, в которые я верил, так они все были о большой мужской дружбе. Один раз я даже попробовал ее осуществить, но у меня ничего не получилось.

В нашем классе был мальчик Илья. Он простой парень, очень старательный. Я часто видел, как он читал учебник и при этом сильно страдал. Он терзал свои волосы, тер щеки, дергал себя за уши. Через некоторое время возносил глаза вверх и хрипел:

– Ну, не понимаю я!

Видно было, как тяжело ему давались учебные предметы. Наверное, поэтому он ходил с прической лохматого ежика. Зато он лучше всех точил и пилил на уроках труда. И делал он это очень забавно, не по‑детски увлеченно. Стоит над станком, держит в руке какую‑нибудь болванку, язык высунет и крутит им от одного уголка губ к другому, видимо, соображает. Потом начинает точить. А на лице сосредоточенность с оттенком важности, будто перед нами великий мастер творит великое творение.

Он единственный из класса, кто общался со мной. Ну как общался, подходил за помощью по математике и физике. И вот я решил подружиться с Ильей. Начал предлагать свою помощь по другим предметам. Поначалу он старался разобраться сам, а потом просто списывал. Он стал со мной общаться, даже приходил в гости. В самом начале нашей дружбы лидер класса Коля вдруг начал заигрывать с Ильей, хотя раньше всегда пренебрежительно относился к нему. Я плохо разбирался в людях, поэтому многого не замечал, пока не произошел один случай.

Илья пришел ко мне в гости. Он принялся списывать и попутно завел необычный разговор.

– И что ты весь день учишься, читаешь? – спросил он.

– Да, – ответил я.

– И тебе не скучно? – снова спросил он.

– Нет, – ответил я.

– Ну, может, о чем‑нибудь мечтаешь? – спросил Илья.

– Мечты есть у каждого человека, – ответил я.