Бремя неспящих

– О невозможном, говоришь… Ты прав, фиванец. Будем жить настоящим. У меня тут недалеко замок. Маленький, но уютный. С одной стороны шамборские леса, с другой – живописнейшие болота. Красота! Тебе понравится, Аристокл. В замке – подземелье потайное…

Взгляд Каллона упал на трубку.

– Мне огня принесут когда‑нибудь, или нет? – проговорил он, могуче стукнул кулаком по столу и проорал: – Трактирщик… – последовало крепкое словцо, – где угли?!

– Горазд ты орать, Каллон, – заметил Аристокл.

– Так вот, в подземелье томятся узники, – как ни в чём не бывало продолжил маркиз д’Аларуа. – сам понимаешь, для какой цели. А ещё гостит у меня одна кровососочка, не красавица, однако авантажненькая. Молодая совсем, лет двести пятьдесят. Обучаю вампирским премудростям, так сказать. Самое приятное, – маркиз лукаво сощурился, – что, когда она стала Неспящей, она ещё была девственницей. Каково?

– Пикантно, – отозвался Аристокл. – И было бы пикантно вдвойне, если бы мы могли испытывать интимные чувства, хотя бы отдалённо напоминающие те, которые испытывают люди.

– Согласен, но отчасти. Наши половые ощущения, по‑моему, довольно близки к человеческим, если во время этого пить кровь… Ты пробовал?

– Разумеется.

– А ещё моралист, – усмехнулся лакедемонянин. – К тому же, можно себе представить, что бы отдал человек за то, чтобы иметь наши чувства и возможности.

– Вот что бы я отдал за обратное…

– Что толку сожалеть о невозможном, – съехидничал маркиз. – Твои слова.

– Верно, лаконец, мои, – вздохнул Аристокл.

Подошла миловидная служанка с тарелочкой, наполненной раскалёнными углями; судя по чертам лица – дочь хозяина.

– Вы прелестны, как свежий цветок лотоса, мадмуазель, – галантно проворковал Каллон.

– Спасибо, мсье, – зарумянилась девушка, поставив блюдце на стол.

– А мы тут с шевалье о половых чувствах беседуем. Не хотите присоединиться… к беседе, мадмуазель?

– Нет, мсье, – покраснела ещё более дочь Кретона. – Я не очень‑то осведомлена в подобных вопросах.

– Право, дитя моё, это упущение легко исправить. Можно узнать ваше имя?

– Туанет, мсье.

– Ренар, деточка, для вас просто Ренар, – сладко молвил Каллон. – А что, если нам побеседовать в более поздний час, Туанет?

– Боюсь, папа не одобрит подобную беседу, мсье.

– Вздор, Туанеточка! Причём здесь ваш обедневший папаша? – сказал спартанец. – А впрочем, как хотите. Сами не знаете, что теряете. Тогда скажите, как там поживает наш барашек?

– Жарится, мсье.

– Не смею вас больше задерживать, мадмуазель, – сухо произнёс Каллон. – Да, и принесите ещё вина. И убедительно попросите папочку не разбавлять его. Иначе ваш почтеннейший родитель рискует пребольно получить в ухо.

– Да, мсье…

– Вот и отлично. Идите.

И Туанет поспешно удалилась.

– Не очень‑то ты стал обходителен с женщинами, лаконец, – сказал де Ла Мор. – Раньше я такого не замечал.

– Надоели. Ломаются, как… тростник на ветру.

– Тростник на ветру гнётся, Каллон.

– Один цербер, – д’Аларуа подхватил щипчиками тлеющий уголёк и раскурил трубку. – И с …… в нынешний век нелегко. Хотя, ты не поверишь, Аристокл, чей бутончик мне удалось сорвать. Самого…

Оба друга ощутили легкое чувство опасности. Даже не опасности, а смутного беспокойства.

– Так, так, так, – серьёзно проговорил Каллон. – Ничего не имеете мне сообщить, господин граф? Опять в какое‑нибудь дерьмецо изволили вляпаться, или я ошибаюсь?

– Не ошибаетесь, маркиз, – Аристокл потупился. – Боюсь, пришли по мою душу.

– Нет, ты просто бесподобен, фиванец! – воскликнул лакедемонянин. – Ты сколько времени в Блуа?

– Вчера приехал.

– Молодец! Умница!! – возмутился Каллон. – Сутки в городе – и уже нажил врагов!! Я удивляюсь, как ты вообще до сих пор жив! Рассказывай, как всё было. Нет, постой. Мы, кажется, просили ещё вина. – Он взревел так громозвучно, что все немногочисленные посетители замолкли и невольно пригнулись: – Трактирщик!!! – Маркиз отпустил пару совсем неаристократичных оборотов, – мы просили вина!!!

– Лаконец, ты меня сегодня положительно оглушишь, – сказал Аристокл устало.

– Больше не буду, – пообещал Каллон. – Теперь рассказывай.

– Ночью, по приезде, я отправился погулять по городу. На обратном пути я почувствовал драку. Схватка была неравной.

– И конечно, наш благородный шевалье не смог удержаться!

– Именно, милейший маркиз. Их было шестеро против одного.

– Как благородно с вашей стороны! – съёрничал Каллон.

– Все в чёрном, в масках. Предводителя зовут д’Альмон, судя по произношению, он уроженец Гаскони.

В трактир шустро влетел оборванный мальчуган лет десяти. Оглядевшись, он подбежал к хозяину, который наливал вино в кувшин, затравленно поглядывая на грозного громоголосого посетителя. Сказав что‑то Кретону, парнишка проворно ретировался.

– Congratulations, дорогой собрат! – великан шваркнул кулаком по столу, так, что упали пустые бокалы и кувшин. – Это молодчики Мазарини, самого влиятельного, считая короля, человека во Франции. А Альмон вообще прегнуснейший тип. Обид не прощает.

– Я не закончил. Тот, кого я спас, оказался…

– Оказался?..

– …Карлом вторым.

– Час от часу не легче! Ты по шляпу в дерьме, Аристокл, – убеждённо сказал Каллон. – И, похоже, я с тобой за компанию.

Подошёл трактирщик с вином.

– Хвала всевышнему, принёс наконец! И века не прошло! – воскликнул д’Аларуа. – Надеюсь, ваша дочурка передала вам мои пожелания? – вкрадчиво осведомился он.

– Да, мсье, – хозяин поставил на стол кувшин.

– Это очень хорошо, потому что мне не хотелось бы проверять твоё ухо на прочность, хотя и следовало бы.