Ценник
Глава 8
Шахматы
Лёша по своим социальным качествам был «заточен» под Советский Союз. Он обожал пионерию, был в Артеке, где дрался чуть ли не каждый день. Артек представлял из себя юмористическую копию колонии для малолетних или комедию про самый худший советский интернат для трудных детей. Все ломились за путёвками в известный на весь мир Гурзуф, где был Артек, не зная, что там настоящая армейская дедовщина со стороны руководителей и вожатых и иерархическая кастовая система среди пионеров многих стран. Когда складывался костёр на Медведь‑Горе, это походило на безумие. Пионеров и младших вожатых пинали, гоняли, непокорных избивали до попадания в больницу. Зато как красиво костёр в виде пионерского галстука смотрелся со стороны Крыма! Мощь великого государства сливалась с водкой и крымскими винами напивающихся в стельку старшин Артека. Сила советской державы оглашалась криками лишения девственности афроамериканок и таек, а также малых народов советской страны. Алексей любил Советский Союз в любом качестве. Искренне и душевно.
…Что вы любите в своей Родине? Себя в ней? Её в себе?
Людей, природу, работу, уклад? Ответа не существует. В любви «любится» всё. Когда в СМИ говорят, что на войнах защищают жену и детей – это слова. Защищают, просто потому что НАДО ЗАЩИЩАТЬ. Идейные защищают идею. Которой нет названия. Поэтому идейные слепо защищают лишь свою НЕКУЮ идею. Безыдейные защищают себя. В первую очередь. И только в определённые моменты мы защищаем родного человека. Или просто человека. Любого. Иногда успеваем подумать, что «надо бы защитить». Чаще – подумать не успеваем.
…Сейчас был тот самый определённый момент для Алексея. Даша. И её подруга. Лёша понятия не имел, кто засёк его на видеокамерах, но знал, что это так. Оставшиеся пять террористов в кабине аэробуса сейчас не были главной проблемой. Алексей понимал, что захвати он кабину (как – он не знал), будет то же самое, если её сейчас не захватывать. Даша станет заложницей, чтобы они смогли устранить его. Это козырь боевиков… В голову лезли разные мысли. Что Даша элементарно может погибнуть. Эту мысль он отбросил. Тогда боевики вообще потеряют преимущество над ним. А что они могут с ней делать? Всё. Но тянуть время, чтобы убить его. Любыми способами. И ещё один аспект не давал Алексею покоя: ликвидированные им и оставшиеся террористы… Это был не весь состав захватчиков. Сколько их ещё находится среди пассажиров? Спят ли они, как все остальные, или… Противоядие от газа? Уже введено им или введут потом? И вообще, куда эти уроды собрались лететь? В Сирию? В Турцию? Она ближе, но там российские войска. Всех видов. Они полетят куда‑нибудь поближе. Но куда???
…Полуприкрытыми глазами Даша увидела человека в комбинезоне и с пистолетом. Идущего в её направлении. Дочь Лёши танцевала много лет и хорошо разбиралась в пластике. Человек с пистолетом шёл… Странно. Слишком легко. Вскользь посматривая на ряды спящих пассажиров. И явно шёл к ней. «Так… Похоже, что‑то пошло не так у папы». И когда человек был уже за четыре ряда от неё, Даша поняла: это женская походка. Дашины мысли смешались в кучу. «Женщина у террористов? У мусульман из ИГИЛ[1]? Шахидка? Но тогда, зачем она вышла неизвестно откуда в салон с пистолетом? Что делать‑то, Божечки?!» Девушка с пистолетом подходила к Дашиному ряду, не глядя на Дашу. Поравнявшись рядом, девушка резко схватила Дашу за волосы и выдернула с места в проход. И на чистом арабском сказала: – Ты ведь сейчас понимаешь, что я говорю?
– Да.
Даша не боялась. Но страх был близко.
– Кто ты?
– Давай по‑другому, женщина.
– Я девушка.
Даша пыталась хоть как‑то тянуть время. Хотя знала, что обращение «женщина» используется всеми ближневосточными народами.
Противогаз вплотную приблизился к лицу Даши. Лицо девушки было закрыто до глаз. «У арабки зелёные глаза?»
– Слушай меня, ДЕ‑ВУ‑ШКА… Как тебе удалось не уснуть?
– Я… Не знаю…
– Тот мужчина наверху… Кто он тебе?
– Мой любовник.
Сильный удар по уху отнёс Дашу в сторону.
– Твои губы шептали «папа».
– Вы знаете русский?
– Да.
Террористка ответила на русском.
– А ты откуда знаешь арабский?
– Выучила. Просто так.
Второй удар по тому же уху отозвался в голове Дарьи сильным звоном.
– А отец твой знает наш язык?
Даша поняла, что Алексей не говорил в самолёте по‑арабски. И если эта коза просматривала видео, там был только их разговор об арабском Даши. Она поняла, чтобы террористка ей поверила, надо говорить процентов семьдесят правды.
– Мы не виделись десять лет. Я не знаю.
Девушка пристально смотрела на Дарью.
– Итак, женщина, кто он? Воин? ФСБ? ГРУ?
– Он врач.
Глаза девушки прищурились, и Даша поняла, что будет новый удар.
– Не бей меня. Это правда.
– Где служил?
– В спецназе.
…Алексей уже спустился по лестнице со второго этажа. Палка о двух концах: сверху боевики из кабины, внизу тоже боевик. Наверняка не один. Лёша не знал, что это девушка. И плавно двигался к салону дочери.
– Я прострелю тебе колено, ДЕ‑ВУШ‑КА. Вы нам мешаете.
Автоматная очередь прошла в миллиметрах от террористки. Её реакция была не просто кошачьей. Она была немыслимо быстрой. Девушка, на лету выпустив четыре пули в сторону, откуда стреляли, упала в противоположный ряд кресел. Лёше зацепило плечо. «Кто ж ты такой, попрыгун?» Алексей кувырком влетел в салон и прыгнул в противоположный от террористки ряд, тремя рядами за её спиной.
– Даша, сюда, быстро!
[1] Террористическая организация, запрещенная на территории РФ.
