Ценник
Он посмотрел на дочь. Потом на её подругу. В глазах его дочери Даши не было и тени испуга. В глазах её подруги Ани была искорка адреналина.
Гаревая трасса вполне походила на длинную прямую. Как она оказалась между полем и лесом, никто не знал. А ещё все надувные трапы были выброшены со стороны поля. «Странно, можно было спрятаться в лесу». Но до него уже было не добежать. Из вертолёта стреляли плотно. «Захват?» Это был именно он. Но в такой вертолёт не посадишь четыреста тридцать пассажиров. И многие поняли сразу: гаревая трасса – взлётная полоса для неповреждённого аэробуса. А может, самолёт посадили здесь специально? Но Алексей сам слышал, как заглохли двигатели. «Выключили? А в панике никто не заметил, как снова включили перед посадкой?» Но размышлять уже было не о чем. Из вертушки один за другим стали выпрыгивать люди в камуфляже и масках‑балаклавах, с оружием и рюкзаками за спиной. Стрелять не переставали, разве что реже, короткими очередями.
«Ловко».
Глава 3
Разгадки
Психологом быть не трудно. Но трудно быть психологом психики неадекватных людей. А точнее, людей, которые в любой момент своей жизни могут сделать что‑либо неадекватное.
Ему нравились хозяева его съёмной квартиры. Старшее поколение – интеллигенция из НИИ. Это такой «отряд» людей в России, как работники железной дороги. Не важно, машинисты ли они на поездах или дорожные рабочие. Возможно, служащие. В Министерстве железных дорог. НИИ – это то же самое. И почему они «интеллигенция», не знает никто. Они уе… ашат тебя кувалдой, когда им понадобится… Неважно за что. Просто. Понадобится. Вообще, Лёша был тем человеком, который всех людей видел в лучшем свете. Он видел в лучшем свете даже тех, кто вообще не знал про свет и про то, что его можно излучать. Изнутри, из глаз, из души… Он так жил и видел жизнь именно такой. В свои без пяти минут сорок семь лет он уже разочаровался, снова обрёл себя и веру в людей и был готов к разочарованиям, что свойственно не многим.
…История с завышенной суммой за квартиру разбудила в Алексее чёрта. Он и так «догадывался», что эти люди, хозяева, совсем другие. А теперь убедился в этом. И его уже нельзя было остановить. Да и кому?
…С хозяевами Алексей договорился о встрече на следующий день. Отдел контроля УФМС, принадлежащий властям, установил по всей его съёмной квартире скрытые камеры и микрофоны. Сами агенты расположились в квартире напротив, за лифтами (дом имел по два крыла на всех этажах).
…По телефону Лёша – «квартирант», уже подписавший документы о том, что он собственник этой квартиры, попросил приехать «собственницу» – мать женщины, часто забирающей деньги, то есть её дочь и её отца – мужа «собственницы». Больше года назад, ещё до пресловутой протечки в Лёшиной квартире, хозяева повысили цену. И теперь Алексей хотел с ними обговорить дальнейшие условия. Со всеми. Тогда ведь они приезжали все втроём…
Хозяева прихватили даже риелтора – женщину, которая четыре с половиной года назад оформляла «липовый» договор аренды. Это было очень кстати. Алексей знал, что именно риелторша советовала хозяевам поднять цену. Задача была простой: вывести хозяев на разговор о ценах за аренду, о налогах и попросить их составить с ними договор – «внутренний», что у Лёши будут гарантии. Хоть какие‑то.
…Хозяева, как по нотам, сами минут сорок рассказывали о том, что сумма, которую он платит – нормальная, даже ниже. Алексей показывал сайты в интернете с ценами на похожие квартиры, в две даже позвонили, чтобы уточнить. Нигде не было сумм больше двадцати семи тысяч рублей. Одна квартира стоила двадцать восемь, что и было подтверждено по телефону. Дочь «собственницы» и риелтор говорили больше всех.
– Алексей, это Москва.
– Я это уже слышал. И прекрасно знаю, что можно найти людей, которые снимут эту квартиру без ремонта, в которой что‑то сыпется каждую неделю, даже за тридцать пять тысяч.
– Да и за сорок снимут, Алексей. Было бы желание.
– У вас?
– У нас, у них. У тех, кто будет снимать.
– Давайте уже конкретно. Я говорил и не раз, что мне нравится место, нравится, что вы согласились сделать ремонт.
Сколько это будет после ремонта?
– Алексей. Всё зависит от рынка.
– Послушайте, люди добрые… Алексей начинал стервенеть.
– Вы не на рынке. Вы не привязаны к валюте.
– Все привязаны к валютному курсу.
– Нет.
Алексей стал говорить рублеными и короткими фразами.
– Что «нет», Алексей? Вы как маленький.
– Тогда поясните мне, «маленькому», как вы привязаны к валютному курсу, и назовите точную цену. После ремонта.
– Алексей… Мы же говорим, что всё будет зави…
– Нет… И стоп.
– Что?!
– Стоп, я сказал. Ничего большего не будет зависеть от ваших прихотей. Это понятно?
– А почему в таком тоне, Алексей?
– Потому что вы – все, кто здесь сейчас находится, – занимаетесь шантажом – это раз. Два – не платите налоги. А три – не желаете составить договор.
– В общем, так, Алексей… Собирайте вещи. У вас три дня.
– Нет. Увы и ах.
– Что???
– Конь в пальто. Так более понятно?
Тут прорвало риелторшу.
– Алексей, в этом городе все так жили и будут жить. Вам пошли навстречу – сделали регистрацию на пять лет. Вам сделали бы ремонт.
Следом понесло дочь хозяйки.
– Мне этот ремонт вообще не нужен. Мы возьмём деньги, которые нам дадут через суд за протечку. А квартиру я сдам, действительно, хоть за сорок тысяч. Именно одну комнату, как и сейчас. Без всякого ремонта. Мы здесь хозяева, а не вы, Алексей.
Он улыбался. На его телефон пришло смс, что всё записывается идеально – и звук, и видео. А следом – второе смс: хозяева дали взятку судье – пятьдесят тысяч. Судью – женщину – арестовали за взятку час назад, и она всё рассказала. Алексей уже давно научился не ликовать от временных побед. Сдержался и теперь.
