Чего не знала Алиса
Я совсем забываю о Лере, но где‑то внутри чувство вины выпускает свои корни, плотно обвивая ими душу. Я много раз думала, как мы вообще смогли подружиться, мы же очень разные. Она – спокойная, рассудительная, нежная, добрая. Даже общаясь в нашей компании, она не курит и не ругается матом, чем сильно выбивается из этого коллектива раздолбаев. И уж точно не похожа на меня – на все время раздражительную, тревожную, безответственную и бесшабашную Алису. Говорят, что противоположности притягиваются, но я не думаю, что это о нас. Временами я чувствую, что между нами есть какой‑то общий секрет, некая тайна, объединяющая нас. Когда я говорю об этом Лере, она, со всей присущей ей серьезностью, начинает напрягать извилины, но также не находит ответа. Но она согласна с тем, что нас связывает что‑то непонятное нам обеим.
Ее воспитывает один отец, и Лера старается его не огорчать. Она не говорит, где ее мать, а я однажды ляпаю глупую фразу.
– Моя мать просто тиран, она все время названивает мне и пытается контролировать каждый мой шаг. Почему она не может просто дать мне спокойно жить?
– Ты не понимаешь, о чем говоришь, – серьезным тоном отвечает Лера. Мы одногодки, но она кажется мне более взрослой.
А теперь я поступила с ней отвратительно и, пожалуй, она меня не простит. И будет права.
…Ровно в шесть Антон стоит у моего подъезда, смоля сигарету одну за одной, – я вижу его из окна. Я дрожу, десять раз перепроверяю макияж, переодеваюсь три раза и все‑таки спускаюсь к нему, игнорируя вопросы матери, которая снова пристает ко мне с уточнениями.
– Привет, – храбро говорю я, но внутренне умираю от страха.
– Привет, Алиса, – улыбается он, в его голосе разливается мед. – Погода холодная, мы замерзнем.
– И что мы будем делать? – я расстроена, неужели все отменяется?
– У меня дома очень тепло, – говорит Антон. – Не испугаешься зайти?
Вообще‑то испугаюсь, но…
– Я ничего не боюсь, – с улыбкой отвечаю я.
– Тогда пошли, – кивает парень.
Здравый смысл буквально кричит мне, что я совершаю ошибку. Но я закрываю уши.
Глава 6
За 3 дня до моей смерти
Представьте, что вы дали обещание. Вам очень не хотелось на это соглашаться и тем более что‑то обещать, но так получилось. Что на вас нашло? Черт дернул, ретроградный меркурий, луна не в той фазе, да неважно. Главное то, что вы уже дали свое согласие и назад пути нет.
– Как мне воспринимать твое поведение? – Стас говорит сердито, и я инстинктивно втягиваю голову. – Нет, ты ответь, я хочу слышать твои мысли.
– Стас… – жалобно пищу я.
– Алиса! – он не поддается на жалость, он очень зол. И я его понимаю.
– Я не знаю, как так вышло, – тоном побитой собаки говорю я. – Я не думала, что так…
– Алиса! – еще немного, и он начнет кричать. И будет в полном праве. – Ты взрослая! Прекрати вести себя как ребенок!
Я хочу плакать. Но если я начну, это будет действительно очень по‑детски.
– Ты же понимаешь, что самое ужасное в этой ситуации? – мне так не хочется, чтобы он смотрел на меня таким взглядом. Но он смотрит.
– Алиса, ты понимаешь?! – Стас начинает повышать голос.
– То, что ты узнал это от него, – бормочу я.
Стас очень странно смотрит на меня.
– Это неправильно, – киваю я. – Абсолютно неправильно.
– Да! – глаза Стаса горят яростным огнем. – Ты не собиралась поделиться со мной? Алиса, это же такая радость! Странно, я думал, близким людям доверяют такие новости. Но, видимо, я тебе совсем не близкий.
Ярость Стаса тут же угасла, в его глазах мерцают оттенки глубокой меланхолии.
– Ты ошибаешься, – шепчу я. Мой голос совсем теряется на фоне посторонних шумов.
– Да ну? – он отворачивается к окну и наблюдает за прохожими. Мне бы так хотелось залезть к нему в голову и увидеть образы, блуждающие в его воображении. Однажды он сказал, что если вскрыть его черепную коробку, то на извилинах можно увидеть следы моих пальцев.
– Это не я, это Брэдбери, – развел он тогда руками, и я даже не смогла на него обидеться.
А сейчас он не смотрит на меня. И, наверное, больше не захочет смотреть вообще.
– Стас, – начинаю я. Мне страшно об этом говорить, я хочу убежать.
Он поворачивается ко мне, но я боюсь заглянуть ему в глаза. Я боюсь увидеть там ненависть.
– Ты мне очень близок, – продолжаю я. – Я виновата в том, что не сказала тебе.
Он приподнимает бровь.
– Не только в этом, – соглашаюсь я. – Я должна была давно прекратить метаться, так не могло продолжаться. Я запуталась, и от этого страдали другие.
Стас молчит. Я неуверенно продолжаю:
– Это я заставила тебя молчать. Виновата только я. Я не могла определиться, – не знаю, что сказать дальше.
– Зато я определился, – холодным тоном произносит Стас. Я в ужасе смотрю на него. До меня доносятся обрывки фраз.
– Алиса…
Нет!
– Я все решил…
Нет!!! Не говори!!!
– Мне было сложно об этом думать…
Пожалуйста, не говори этого!!!
– И уж тем более об этом говорить…
Я прошу тебя, молчи!!!
– Так не может больше продолжаться…
Умоляю, хватит!!!
– Прощай, Алиса…
НЕТ!!!
– Надеюсь, ты сможешь стать хорошей женой…
