Челноки. Роман
Настя пригубила шампанского. Её щеки покрыл легкий румянец, глаза чуть затуманились. Сергей принялся с увлечением рассказывать о последних месяцах службы в армии. Она, поблескивая глазками, делала вид, что с большим интересом слушает. Он оборвал свой рассказ, взял её за руку и потянул за собой к тахте. Она последовала за ним безо всякого сопротивления. Сергей положил Настю прямо на покрывало и начал торопливо целовать губы, щеки, свободной рукой провёл по ногам, поднимая кверху подол платья, коснулся ягодиц. На этот раз дыхание у неё стало более частым, губы отвечали на поцелуи…
Внезапно она резко оттолкнула Сергея, вскочила с постели, одернула платье и бросилась к выходу. Он несколько секунд находился раздумье, потом живо расправил застеленное по такому случаю розовое покрывало и через минуту нагнал Настю на улице. По дороге к её дому они шли молча. Она лишь изредка посматривала на него и улыбалась. Он шёл рядом, ничего не замечая, пытаясь разобраться внутри себя, с чего это она вдруг вскочила и убежала. Для того, чтобы спросить прямо, у него не хватило решительности опытного сердцееда.
Возле подъезда он виновато произнёс:
– Настя, ты извини меня, пожалуйста. Я не знаю, что на меня нашло.
На что она, загадочно улыбаясь, совершенно спокойно ответила:
– Расслабься. Всё нормально. Приходи лучше завтра ко мне часов в восемь вечера. Я дома одна буду. Мама работает в ночную смену.
По дороге он попытался осмыслить логику её поступков. Что послужило такой внезапной переменой в поведении: от начала сближения до вдруг резкого неприятия, а потом чуть ли не откровенного приглашения в постель.
«То ли я ей так понравился, то ли ей вообще все равно с кем? Почему она убежала и сама же пригласила к себе? – рассуждал он. – В общем, чужая душа, а уж тем более женская – сплошные потёмки. Хотя все эти переживания: сплошная суета, а по сравнению с вечной рекой времени – вообще ничто. Всё рано или поздно унесёт эта река… – начал он философствовать».
Ровно в восемь вечера с букетом цветов Сергей стоял у дверей квартиры Насти. Поколебавшись, он надавил копку звонка. Она встретила его приветливой улыбкой, точно между ними ничего и не произошло. Глаза у неё призывно поблёскивали, будто приглашали разделить на двоих аппетитное блюдо. В её комнате, на низком полированном столике, сверху белой ажурной салфетки стояла бутылка белого сухого вина, вазочка с шоколадными конфетами и две хрустальные рюмки на высоких ножках. Чувствовался запах восточных благовоний. Он бросил красноречивый взгляд на низкую кровать у стены и, заняв место у столика, решительно наполнил рюмки.
– Давай выпьем за неё, за удачу!
– И за него, за успех, – насмешливо поддержала Настя, оставаясь в роли лукавой, податливой собеседницы.
Их рюмки встретились, легко прозвенев. Настя пригубила вино и посмотрела на часы. Она взяла у него недопитую рюмку и поставила на столик. Её пальчики обхватили его ладонь, потянув за собой к широкой деревянной кровати. Всё произошло обыденно и просто. Сергей сдулся, как воздушный шарик. Настя лежала под ним, словно резиновая недвижимая кукла. Он встал с кровати и, застёгивая брюки, вздрогнул, почувствовав на себе взгляд незнакомой женщины. У той были такие же серо‑голубые глаза, как и у Анастасии. Она стояла в дверном проёме и нараспев приговаривала:
– Вот вы чем тут заним‑а‑етесь? Дочка‑а, как ты могла‑а? – спрашивала она у Насти. Та в этот момент с головой укрылась одеялом. Женщина осуждающе покачивала головой из стороны в сторону.
– Он тебе не му‑уж, а ты с ним у‑же в посте‑ели…
Сергей бочком протиснулся мимо неё, бросив на ходу:
– Здрасте!
Валентина Прокофьевна последовала за ним. Пока Сергей обувался, она не сводила с него пристального взгляда. Он бегом выскочил из квартиры.
…Прошёл месяц. Сергей поработал в охране на военном заводе. Тот к этому времени перешёл с производства военной продукции на выпуск кастрюль и сковородок. На завод его по старой памяти устроил отец Олега. В техникум Сергей поступал без особого желания, так что отсутствие работы по специальности его не испугало и трагедией, как для большинства выпускников, не стало. Начальник охраны – он же заместитель директора по безопасности, устанавливал заработную плату на своё усмотрение, выходные дни то и дело подменял рабочими. Не обижал он только себя, замов и родственников. Про отпуск ему сказали, чтобы лучше не заикался и забыл навсегда, разве что за свой счет, но не раньше, чем через три года.
Такое положение было почти повсюду, особенно в частных конторках, фирмочках и подобиях производств. При приеме на работу сразу писалось заявление на увольнение без даты. Чуть не угодил – сразу говорили: «До свидания». Первую зарплату по новой должности ему выдали с задержкой, и то после скандала. Следующую, как он понял, пришлось бы ждать ещё дольше. После стычки с Кареном Рубеновичем – начальником охраны, Сергею сразу же предложили увольняться, и он, получив деньги, тут же рассчитался, тем более заявление без даты уже было написано.
От последней встречи с Настей у него оставался неприятный осадок. Даже размышлять на философские темы в последнее время не тянуло. Увидеть девушку не хотелось. То, что произошло между ними, походило на формальное исполнение должностных обязанностей, было случайной связью чужих друг другу людей, которых не сближало ни взаимное чувство, ни сладость произошедшей близости. Несколько раз у него появлялось желание позвонить ей, чтобы окончательно прояснить ситуацию и распрощаться. Он даже тянулся к телефонной трубке, но, не находя нужных слов, отходил от телефона.
Однажды под вечер, вернувшись с прогулки, он обнаружил в своей комнате письмо. Нераспечатанное, оно дожидалось его на письменном столе. Сергей торопливо вскрыл конверт.
Дорогой Сергей!
Мне приходится обращаться к тебе, к твоему благоразумию, к твоей порядочности. По твоей милости случилось то, чего я больше всего боялась, но ты настоял на своём – и вот результат: я беременна. Мама моя вся в расстроенных чувствах. Мне пришлось ей всё рассказать. Что мне теперь делать? Мне приходится посещать женскую консультацию, а я ведь не замужем. Все интересуются, что да откуда? А что я отвечу? Дорогой мой, я всё время думаю о тебе, вспоминаю твои глаза, твои нежные руки. Милый, береги себя. Мне без тебя так плохо. Ждем тебя, родной. Нас теперь двое.
Крепко, крепко целую.
Любящая тебя Настенька.
Каруселью завертелись перед его глазами мелкие ровные буквы. Несмотря на то, что письмо показалось Сергею надуманным, с неискренними чувствами, как ядовитые змеи поползли нехорошие мысли: «А вдруг и правда будет ребёнок? Будет расти без отца?» Он скомкал конверт вместе с письмом и сунул в карман.
Мама накрывала в кухне на стол. Когда он вошёл, она как‑то странно на него посмотрела. Его взгляд упал на широкий подоконник. На нём лежал лист бумаги, исписанный крупным размашистым почерком. Когда Светлана Александровна вышла, он взял листок в руки.
