Челноки. Роман

Здравствуйте, уважаемая…

 

К сожалению, не знаю вашего имени‑отчества. Никогда не обратилась бы к вам: но как мать, Вы должны меня понять. У моей дочери будет ребёнок от вашего сына. Случившееся не должно повлиять на наши отношения: невинное дитя тут не причём. Оно страдать не должно. Его надо растить. Я, мать Анастасии, рада иметь внука или внучку, но ребенку нужен родной отец. Просим, чтобы Вы со своей стороны повлияли на своего сына, так нехорошо поступившего с моей дочкой – честной и хорошей девочкой. Не для того я её растила, чтобы она жила матерью‑одиночкой.

Хорошего от мужчин не дождешься. Где они только воспитываются такими черствыми и жестокими? Нет им прощения за их подлости и нехорошие дела.

Воздействуйте на своего сына. Пусть одумается, пока не поздно, возьмётся за ум. Я, со своей стороны, окажу вам в этом всяческое содействие.

С большим уважением: Валентина Прокофьевна – мать девушки, обманутой Вашим сыном.

 

У Сергея перед глазами снова закружилась буквенная карусель. Промелькнула мысль: «Сволочи, обложили со всех сторон».

Под письмом Настиной мамы он увидел листок со знакомым почерком.

 

Уважаемая Валентина Прокофьевна!

 

Мой сын рос добрым и послушным мальчиком. Не могу точно знать, что могло произойти между ним и Вашей дочерью. Но я никогда не слышала от него грубого слова. Ещё маленьким он и кровать сам заправит, и в доме приберётся. Мы жили нелегко. Отец долгое время работал на Севере. Всё лежало на моих плечах, и мой сын всегда помогал мне. Может, для вас это не имеет значения, и вы считаете его плохо воспитанным, а для меня дороже его нет. У меня он лежал под сердцем. Сколько трудностей мы с ним видели. Как долго он болел в детстве. Не думаю, что он мог поступить плохо. Пишу Вам, а слёзы застят мне глаза: что дороже собственного ребёнка? Для Вас она самое дорогое, а для меня – мой сын. Пусть они встретятся, поговорят и сами во всём разберутся. Надеюсь, что всё обойдется…

 

Он еле сдержал слезы оттого, что мама с такой непосредственностью встала на его защиту. Держа в руках исписанные листки, Сергей посмотрел в окошко. В конце двора у детской песочницы росла рябина. Её крона при каждом дуновении ветра шевелилась, навевая тихую грусть. Он почувствовал, что за спиной стоит мама. Она неслышно вошла на кухню. Не поворачивая головы, Сергей негромко произнес:

– Мама, ты не отправляй, пожалуйста, своего письма. Эти люди всё равно не поймут. Я сам во всём разберусь.

– Хорошо, сынок, – так же тихо ответила она.

Сергей положил письма обратно на подоконник, без аппетита поковырялся вилкой в тарелке и, отодвинув её в сторону, поднялся.

– Спасибо.

В своей комнате он набрал телефонный номер закадычного друга.

– Привет, Олег.

– Серёга, ты?

– Я.

– Здорово, дружище! – Олег поприветствовал его, как ни в чём не бывало.

– Ты, кажись, оказал мне медвежью услугу, – насмешливо проговорил Сергей.

– О чём речь? – насторожился приятель.

– Да, наша с тобой общая знакомая – Анастасия – требует, чтобы я на ней женился.

– Вот это номер?! – искренне удивился Олег. – Но я думаю – тут всё не так страшно. Давай‑ка с этого момента поподробнее.

Сергей обстоятельно рассказал о своих отношениях…

– Мать прямо в дверях стояла и наблюдала? – спросил Олег.

– Ну да.

– Ты знаешь, не ссы. Мне кажется, – это не её затея. Скорее всего, это мамочкиных рук дело. У неё мамаша – будь здоров! Кстати, и тёща будет неплохая. – Он шутливо добавил: – Может, одумаешься?

– Олег, мне не до шуток.

– Да не падай ты духом, что‑то здесь не то, так быстро дети не получаются. Мы что‑нибудь придумаем, не переживай.

– Я вот только не пойму – они что, совсем дуры, раз таким способом хотят заставить меня жениться?! Что это будет за жизнь из‑под палки?

– Вот как раз и не дуры. Как и все женщины, они в меру нормальные. Просто решают проблему удобным для себя способом. Живут сегодняшним днем. Цель у них не такая уж и неблагородная. Другое дело, что они не мыслят высокими материями. Но сейчас так многие поступают. Я не про способы, как выйти замуж. Играют же люди в казино, тоже думают: вдруг – повезёт. И они рассуждают примерно так же: мол, женится, а там, глядишь, всё наладится, и любовь придёт.

– Только любовь – это ведь не тогда, когда смотрят друг на друга, а когда смотрят в одну сторону. А мы с ней и друг на друга не очень засматривались.

– Опять ты прописные истины толкуешь. Я же тебе говорю: не мыслят они высокими материями. А ты, как всегда, из области морали загнул. Живут люди и без любви, и при этом долго и счастливо.

– Разве так бывает?

– Бывает, Серёга, бывает. Не все же, как ты, в облаках витают.

– Мне то, что делать?

– Пургу не гони, будем думать.

– А что за некрасивая история с ней произошла? Помнишь, ты мне говорил после того, как нас познакомил?

– Что это тебя вдруг осенило?

– Сам не знаю. Вспомнилось.

Олег помолчал и тихо проговорил:

– Да… короче, проституткой она была.

– Ни х..а себе! А чё ты молчал?

– А ты не спрашивал! Да и лучше иногда не знать. Думал, у вас что‑нибудь получится. И что это так важно, с кем она была до тебя?

– Важно – не важно, а сказать надо было.

– Я, Серёга, заварил эту кашу, я и буду расхлёбывать.