Числа Мардж

– А‑а, – вновь протянул Кингстон первую букву алфавита, на сей раз с пониманием. – Отчего же тебе тогда не пришло в голову найти ее по сигналу мобильника?

– Искал, конечно, – возбужденно продолжал Вилли. – Думаете, я тупой? – эти словечки «тупой», «кранты» не вязались с его внешностью и манерой поведения, кажется он специально внедрял их в свою речь, при этом гордо приосаниваясь. – В том‑то все и дело, что сотовый ее дома. Хотя в тот день была общая лекция, телефон у нее был – голову на отсечение даю.

– Вот как? – почесал Гарольд подбородок. Дело влюбленного соседа приобретало интересный оборот.

 

Эпизод 3

 

– И вот так…

Симпатичная девушка с золотистыми, собранными в высокий хвост волосами – почти девочка – закусив губу, собиралась закрепить последние локоны на лбу.

– Только не… – Она нахмурила лобик и встряхнула опустевший баллон. – Ну что за невезуха! Кончился! И как я так пойду?! – вопросила она зеркало. – Засмеют!

В двери повернулся ключ, монолог прервался.

– Кто там?! – раздраженно обернулась девушка.

– Мисс Лоуренс, думала, вы уже ушли, – в дверь виновато заглянуло бледное лицо, обрамленное каштановыми волосами.

– Не для того ты получаешь деньги, Никсон, – фыркнула названная мисс Лоуренс, – чтоб нарушать мой покой! Магазины еще закрыты, что мне делать?! – вернувшись к своей проблеме, она в сердцах швырнула баллончик в угол. Тот звякнул по изогнутой ножке кровати и завертелся на месте, умолкая.

Маргарет Никсон – а это была, несомненно, она, пусть с ведром и шваброй да кругами усталости под глазами в придачу, – поняла причину волнений высокомерной студентки: в такой же ступор приходила ее бывшая соседка Сара Брайтон в идентичных случаях. Еще тогда было изобретено средство от подобных бед.

– Кола у тебя есть, Элла? – по‑хозяйски заглянула Мардж в холодильник (только красавица Элла Лоуренс во всем общежитии заполучила специальное разрешение иметь этот предмет быта).

– Ты куда лезешь, а? – возмутилась было Элла.

– Вот так, – без лишних слов хотела Мардж притронуться к ее волосам, найдя нужную жидкость, но вдруг, столкнувшись с холодным взглядом хозяйки комнаты, осеклась, потеряла уверенность. – Колу можно… использовать как лак, – тихо пояснила она и поспешно вышла из комнаты, поставив бутылку на туалетный столик в стиле ампир.

Маргарет прислонилась спиной к стене студенческой кухни. Весь этаж уже на лекции, только Элла позволяет себе опаздывать. По странной причуде эта богачка не снимает квартиру, зато ее комната – сама по себе популярное чудо. Где, в придачу к коридорам и двору общежития, Маргарет обязана вытирать пыль с каждой из множества побрякушек, выставленных напоказ. Может, в этом и есть смысл жить в общежитии – блистать так, как не получилось бы на съемной квартире.

Вот так работка досталась. Хотя эксплуатация минувшего месяца на рождественских каникулах в детском лагере в Гленнифере и сон по шесть часов не идет ни в какое сравнение. Правда, там прилагались еда и жилье, а теперь… Впрочем, что жаловаться: комнатка в полуподвале с облупившимися стенами и сломанным отоплением – тоже крыша. Не сравнить с квартирой на Мэнтон, конечно, но тамошнюю ренту не заплатишь без нормальной зарплаты. А после приключений с Кингстоном и нескольких неявок на работу ее легко и быстро поперли.

Маргарет осторожно выглянула из своего укрытия. Дверь открыта – Элла Лоуренс еще не ушла. Мисс Никсон вздохнула, и к горлу подступил комок. Только не сейчас! Беспричинно время от времени подступающие то смех, то слезы пугали. Однако, ведь жизнь сложилась еще не самым прескверным образом! Можно было бы вернуться с позором к родителям, но это уже не первый крах, не первое расстройство, не первое глупое разочарование. И был бы не первый возврат ни с чем. Но в прошлый раз она пообещала, что выстоит во что бы то ни стало. Пообещала себе. А родителям предусмотрительно отсылала каждый день лучезарные смайлы. Как бы ни хотелось рыдать. Пусть хоть они не волнуются.

Вот Элла и застучала шпильками по коридору торопливо.

Мардж Никсон отнюдь не считала себя гением, но никогда не чувствовала, что вписывается в этот мир. Потому постаралась с приездом в Пейсли надеть маску серой повседневности. И долго не выдержала. Этот новый метод борьбы с роковой самобытностью потерпел фиаско. Как и честная искренность в Глазго, по которой проехались жестокой сплетней. Как и старательное следование графикам и правилам в Эдинбурге, после которых безумство не выдержало и прорвалось наружу, погубив все труды. Мир не принимал ее и теперь, когда Кингстон так умело сорвал с нее серую маску и воспользовался, словно наживкой, для поимки бандитов. Воспользовался и забыл, как ненужный элемент. Выкинул в этот жестокий мир. А она еще мечтала, что ему нравится.

Маргарет шмыгнула носом. Где взять силы, она не ведала, но хотя бы своим принципам стоило остаться верной. Новый метод был выдуман пару недель назад, с появлением этой работы и комнаты: закрыть все двери в мир. Девушка наигранно весело взяла ведро, другой рукой вынула из кармана старый кнопочный мобильный и нашлепала «Хороший день!» со смеющимся смайликом. Прятки продолжались, но счастье под маску улыбки не приходило.

Быстрее все убрать – говорила она себе каждый день. А потом в свою пещерку, к какао и сэндвичам из микроволновки, к книгам, сериалам и вязанию. В скорлупу, которая не разобьется. Потому что она никого к ней не подпустит. На этот раз. Она спряталась, а искать никто не придет. Даже он. Тем более он! Неужели больше думать не о чем? Череда безделушек Элли меняется чаще этих бесполезных мыслишек. Впрочем, мысли делают незаметными этажи один за другим.

А на улице уже легче. Сегодня даже пробиваются волшебные лучи света сквозь пушистые тучи‑эскимо. В такие минуты кажется, что там, за этими небесными горами, если обогнуть их на крылатом скакуне, живет та сказка, где всем есть место в жизни. Девушка на миг позабыла о работе, паря взглядом на скалах воздушных вершин.

Во дворе раздались одинокие шаги. К массивным ступеням колледжа направлялся быстрой походкой чуть ссутуленный, но представительный мужчина. Сутулость его выглядела скорее не привычкой, а настроением… Мардж выронила метлу и застыла с открытым ртом. Спохватившись, через секунду подхватила ее с асфальта и суетливо поставила кверху ногами – скрыть лицо от неизвестно как материализовавшегося Кингстона.

Гарольд Кингстон, страдая от головной боли после вчерашнего посещения бара и неуемной тоски, не покидавшей его, против ожиданий, эти месяцы, вошел прямо в старинное здание, не обратив внимания на подобие снеговика во дворе. Который судорожно проделал пальцами дыру в щетине метлы, любопытно подглядывая за следователем.

Глупое дело. И чем оно могло помочь?

Боковым зрением он заметил дворника‑чудика с поднятой метлой, но принципиально не обратил внимания на эту девушку. Последний раз… это было слишком. Ведь после Лесли Ховард он зарекся доверять кому‑либо. Отдаешь сердце, а Лесли только того и надо было – засланная продажным адвокатом О’Рейли, она не собиралась быть честной ни минуты. Доверие – непозволительный риск. И искренности в этом мире нет места. Гарольд мысленно сравнил Маргарет и Лесли. Одна чудная и неуклюжая, другая идеальная и аккуратная.