Чувства под запретом

Успеваю разобраться с двумя из трех замечаний руководителя, когда дверь приоткрывается и он спрашивает: – Дарья, вынесите нам, пожалуйста, тесты, я забыл их на столе.

На какое‑то мгновение я удивленно замираю. Вроде проблем с памятью у него не было, как он мог забыть тесты, если держал их в руке, когда выходил из кабинета? Но через секунду я уже раздраженно мотаю головой и хватаю стопку со стола. Конечно, несмотря на то, что моя шалость его позабавила, он хочет себя обезопасить и дать понять студентам, что к проверке работ он не имеет никакого отношения. Так что, соответственно, все претензии они смогут высказать мне. Видимо, никак не может забыть как чуть не потерял работу из‑за таких же мажоров.

 

Набрав в легкие побольше воздуха, выпрямляю спину до хруста и выхожу в аудиторию. По именам я знаю только некоторых студентов, поэтому кладу тоненькую стопку на первую парту и прошу передать дальше. Парень лениво отводит взгляд от блокнота, в котором красуется рисунок русалки с огромной грудью. Довольно неплохой, кстати, если отбросить некоторые анатомические погрешности, и так же лениво начинает раздавать тесты своим одногруппникам.

 

– Позвольте представить вам Дарью, наверняка многие из вас ее знают, – подает голос Луговой. Перевожу на него взгляд и вижу как он с интересом наблюдает за реакцией студентов. – Она любезно согласилась помочь мне с подготовкой к сегодняшней паре, боюсь, без нее я бы не успел проверить ваши работы.

 

Что ж, его слова полностью подтверждают мою теорию, он бросает меня на амбразуру. Я не злюсь, но легкое раздражение испытываю. А еще обиду, причем не за себя, а за него. Взрослый мужик, профессор, а боится реакции кучки мажоров, которые просто просиживают здесь свои штаны.

 

Отвлекаюсь от Лугового и перевожу взгляд на студентов, большинство из них просто сонно разглядывают оценки. А вот один парень, вместо оценок разглядывает меня.

Красивый, холеный, упакован в брендовые шмотки… Все в лучших традициях “илиты”. Уставился на меня своими огромными зелеными глазами и нараспев произносит:

– Спасибо, Даарья.

Мне совсем не нравится как из его уст звучит мое имя. Порочно. Будто я не Дарья Савельева, ассистентка его преподавателя, а какая‑то порноактриса.

Я перевожу на него раздраженный взгляд, но отвечать не собираюсь. За все годы учебы я уже привыкла к нахальным студентам, которые считают себя центром земли, так что просто продолжаю с вызовом сверлить его смазливую физиономию.

Не знаю сколько бы мы так стояли, гипнотизируя друг друга, но слева от меня раздается язвительное:

– Ты с луны свалилась или как? Не в курсе, что мы особенная группа?

 

Алиса Крейтор, о ней я наслышана. С трудом сдерживаюсь чтобы не закатить глаза и рассказать ей в подробностях об их особенности и исключительности, но вместо этого невинно хлопаю ресницами и выдаю свою лучшую улыбку:

– Конечно в курсе, только по этой причине вы можете лицезреть отличную оценку за свою работу, в противном случае там бы стоял ноль. Если вас смущают исправления, то не обращайте на них, пожалуйста, внимания, мне нужные практические примеры для раздела “о самых глупых ошибках студентов” в моей дипломной работе.

– Это еще что за фигня? – источая яд спрашивает она.

– Дипломная работа – это один из видов выпускной квалификационной работы. Боюсь, в следующем году вам придется столкнуться с этим лично.

 

И не дожидаясь ее ответа я разворачиваюсь и направляюсь обратно в кабинет Лугового. Перед тем как скрыться за дверью оборачиваюсь и еще раз ловлю на себе гипнотизирующий взгляд зеленых глаз. Линзы у него, что ли? Непохоже, что этот красавчик тоже расстроился из‑за помарок, что ж тогда смотрит так, будто я ему задолжала крупную сумму денег? Хотя нет, скорее будто эта крупная сумма назначена за мою голову и он во что бы то ни стало намеревается ее заполучить.

 

Глава 2

 

На большой перемене иду в противоположную от толпы сторону. Благо, погода в начале октября все еще позволяет насладиться обедом на свежем воздухе. При условии, что шоколадный батончик можно назвать обедом, конечно. Но платить за столовскую еду как за полноценную трапезу в хорошем ресторане я не готова, как впрочем, и носить с собой ланч бокс. Поэтому приходится перебиваться перекусами во время учебы.

 

Боковым зрением вижу как от компании парней у крыльца отделяется одинокая фигура и следует за мной к лавочке слева от парковки.

– Говорят, ты сегодня была в ударе, – Марат Скалаев с улыбкой плюхается рядом со мной. Рваные черные джинсы, из которых торчат острые коленки, серая растянутая футболка, подчеркивающая его худобу еще больше и огромные карие глаза, которые вполне могли принадлежать какому‑нибудь крупному хищнику в прошлой жизни.

 

– Надеюсь, ты приперся не для того чтобы сделать мне выговор за свою Алису, – говорю беззлобно. То что эти двое когда‑то встречались и сейчас находятся в фазе холодной войны ни для кого не секрет. Как и то, что Марат однажды сломал нос парню, который нагрубил Алисе в холле. Надеюсь, наша дружба гарантирует мне иммунитет.

 

Аж самой смешно от мысли, что мы со Скалаевым друзья. Мы с ним как‑то пытались разобраться как докатились до жизни такой и пришли к выводу, что наша дружба держится только на том, что мы оба считаем, что все остальные вокруг дебилы. То есть, дружить, по сути, больше не с кем.

 

Марат хоть и не входит в ряды “илиты”, но богатый папочка в анамнезе у него имеется. Правда, несколько лет назад его фирма обанкротилась и отец вскоре после этого скончался. Жизнь Скалаева на какой‑то момент пошла под откос, по‑моему именно тогда они с Алисой и расстались. Мы тогда еще не дружили, а любые слухи я всегда старалась игнорировать. Так что, если кто и был в курсе подробностей их расставания, то явно не я.

В общем, когда в прошлом году мы волею судьбы и преподавателя по международному праву, оказались в паре для практикумов на весь год, я была далека от счастья и сразу заявила напарнику, что мне легче все сделать самой, чем объяснять ему все шаги и ждать пока он за мной угонится. Тот лишь хмыкнул и придвинул мне листок с готовым решением. Правильным решением. Спустя еще пару практикумов я, наконец, поняла, что образ “загадочного раздолбая” – это скорее маска, за которой скрывается что‑то большее.