Чёрный кофе

– Я ответил, что это одинаковые профессии и что я не могу бросить брата. Он инвалид после автомобильной аварии, – пояснил Андрей. Полицейский перевел взгляд на Дмитрия, стоявшего в дверях кухни, опираясь на локтевой костыль. Андрей продолжил. – Она сказала, что я о ней не думаю и убежала. С тех пор я её не видел. Мы договорились встретиться, вернее, я ей написал сообщение о встрече, но она не ответила. Я посчитал, что она продолжает дуться. Потом написал ещё несколько смс и звонил, но телефон вне зоны действия уже несколько дней. Я могу телефон показать.

– Будьте добры.

Андрей принёс смартфон. Капитан пролистал список сообщений и звонков. Затем достал какие‑то бумаги и сверился с ними.

– Странно, – произнёс капитан. – Вот это сообщение, не дошло до её телефона.

– А откуда вы это знаете? – поинтересовался Дмитрий.

– По распечатке звонков, – ответил капитан.

Он вернул телефон Андрею с открытым текстом: «Завтра после смены в новом кафе». Андрей прочитал, и положил телефон на стол. Капитан задавал ещё много вопросов. В общей сложности разговор шёл два часа, полицейский искажая вопросы и фразы, пытался поймать Андрея на неточностях, стараясь найти в его словах неправду, но в итоге, он сдался и распрощавшись ушёл.

– Прошу город не покидать. Будьте на связи, – произнёс уже в дверях капитан. – Я вас ещё вызову. Визитку я вам оставил, если что вспомните, звоните.

Как только полицейский ушёл, Андрей кинулся одеваться.

– Ты куда? – удивился Дмитрий.

– В кафе! Может там что‑то видели.

– Ты думаешь, что полиция там ещё не была? Видно же было, что он искал подтверждение своим записям.

– Всё равно. Я должен сходить.

Андрей выбежал из подъезда, застегиваясь на ходу. Подбежав к кафе, он остановился. Всю неделю проходя мимо он и не заметил, что изменился внешний вид окон и входных дверей. Того окна, около которого они сидели с Машей уже не было, оно было зашито изнутри панелью, а через окно рядом с входом невозможно было что‑либо разглядеть внутри, стекла были грязными, как будто их не мыли несколько лет. Он вошёл в кофейню, через двери с облезшей краской. Колокольчик брякнул пустой склянкой. Внутри всё изменилось с того момента, когда они здесь были с Машей. Вместо светлого и просторного кафе, сейчас Андрей увидел полуподвальное помещение, слабо освещённое всего одним мигающим светильником. Со стены, над барной стойкой, вместо картины, свисали куски облупившейся краски. В воздухе витали запах кислого кофе. За барной стойкой никого не было. Куда делось та воздушность и легкость заведения всего за несколько дней?

– Есть кто? – громко произнёс Андрей.

Ему никто не ответил. Прислушиваясь к звукам, в надежде, что здесь всё же есть кто‑то, он прошёл за стойку. На столешнице стояла грязная посуда, покрытая небольшим слоем пыли. В углу зала он увидел мусорную корзину. Он приоткрыл крышку и заглянул внутрь, в ней лежали какие‑то вещи. Вытащив их на свет, он разглядел, что это была мужская кожаная куртка, из её кармана на пол вывалился телефон. Андрей, озираясь по сторонам, поднял аппарат и попробовал его включить. Экран даже не зажегся. Сглотнув ком в горле, он толкнул дверь в служебное помещение, которого здесь не было в день их с Машей посещения. Дверь в подсобку открылась со скрипом. Войдя в темноту, Андрей ощупал стену в поисках выключателя. Рука попала во что‑то скользкое и липкое, поднеся пальцы к носу, он уловил запах краски. Нащупав выключатель, он щёлкнул клавишей.

– Извините! Есть кто? – повторил вопрос Андрей, когда зажегся свет.

Ответа снова не последовало. Андрей медленно прошёл в дверь. Подсобное помещение слабо освещалось, и было завалено пустыми коробками и упаковками из‑под кофе. Судя по пыльному полу, здесь давно никого не было. Пристально осмотрев содержимое единственного шкафа, он нашёл не серую форму барменов, а чёрный фартук, который одиноко висел на крючке. Андрей почувствуй сквозняк, и тут же что‑то проскрежетало за его спиной. С гулко стучащим сердцем, он развернулся на звук. Это оказалась дверь чёрного выхода, ведущая на улицу. Поток воздуха приоткрыл её, дав солнечному свету прочертить яркую полоску. Повертев головой и убедившись, что никто так и не появился, он направился во двор, в надежде, что персонал просто вышел покурить. Он толкнул дверь и снова попал рукой во что‑то скользкое. Дверь выходила на огороженную площадку, на которой, как и внутри валялись картонные коробки и горы мусора. Здесь людей не было. Андрей раздосадовано выдохнул и уже хотел уйти, как его взгляд упал на кучу одежды рядом с дверью, и единственная вещь его заинтересовала больше остальных. Андрей взял за край и потянул, вытягивая из тряпья, красный пуховичок, тонкий, но достаточно тёплый для питерской погоды. Пуховик был влажным и уже приобрёл затхлый запах. Следом за пуховиком вылез телефон экраном вниз. Её телефон! Он дарил ей чехол со смешным человечком на тыльной стороне.

У Андрея затряслись руки и, только сейчас, он обратил внимание на испачканные пальцы. Смесь красок разных цветов и оттенков, покрывали пальцы и ладонь правой руки. Андрей выпустил из рук пуховик и сделав пару шагов назад, сел на коробку. Достав телефон и визитку капитана, он набрал его номер.

***

– Мы гуляли с братом по лесу, – начал свою историю Эдуард Олегович. Мужчина провёл в пансионате около шести лет, и был там, когда Андрей устроился работать. В свои восемьдесят восемь он всегда был бодр, насколько позволял возраст, всегда старался шутить и даже заигрывал с медсёстрами. В последнее время он сильно сдал, практически не выходил из палаты, проводя основное время, не вставая с кровати. Этим вечером, он попросил Андрея посидеть с ним. – Мы с ним были очень близки, про таких говорят, не разлей вода. Гуляли вместе, работали вместе, девок портили вместе, – старик горько улыбнулся. – Ты знаешь, какие горы на Урале? Красоты неописуемой и жутко опасны. Мы лазили там, где остальные парни боялись. Но, в один день он упал. Он был ещё жив, я видел, как он хватает воздух, лёжа на камнях внизу. А я убежал, я оставил его умирать. Всю жизнь простить себя не могу, а в последнее время он начал приходить ко мне. Зовёт меня полазить по горам, попрыгать в озеро, а мне стыдно, жутко стыдно. Я в мельчайших подробностях вижу, как кровь клокочет в его горле, как красная лужа расползается из‑под него, как неестественно вывернуты ноги и руки, и из него уходит жизнь. Я хочу к нему, Андрей.

– Но, в том, что он упал не было вашей вины, – произнёс Андрей.

– Моя вина в том, что я оставил его умирать, – старик заплакал.

– Но вы же помните о нём.

– Всю жизнь помню о нём, я люблю его. Я хочу к тебе, брат.

Андрей взял руку мужчины, Эдуард Олегович сразу успокоился и ровно задышал, смотря перед собой. Немного подержав его руку, Андрей опустил её на кровать, и поднялся. Поправив одеяло и выключив свет, он вышел из палаты, услышав в спину тихое: «Спасибо».

Проходя по коридору, молодой человек не заметил, как Сергей Николаевич, тихо прикрыл дверь своей палаты.

***

– Почему вы не сообщили о смерти вечером? Почему мы узнали об этом только утром? – с самого утра из кабинета старшей сестры доносились крики возмущения.