Цикл
– Помогло. То, что я сейчас сделал. И то, что сделали вы. Сигнал…
Его голос начал затихать: дыхательные пути сокращались от перцовой смеси. Крис покачал головой и закашлялся. Он моргнул. Его веки ужасно опухли.
– Все не так плохо, мистер Чемберс. Они сказали, что я буду умнее, но они солгали. И маме солгали. Но вы… вы правда помогли мне. После стольких лет.
Затем Крис нагнулся – его движения наконец‑то стали плавными – и схватил с пола книгу по введению в матанализ. Он поднял толстый учебник с острыми углами ярко‑красной рукой.
– Вот и ответ. Вы дали нам ответ.
Затем Кармайкл сделал два быстрых шага к доске, замахнулся и ударил учебником прямо в лицо учителя.
Ноги мистера Чемберса подкосились. Он рухнул на пол как тряпичная кукла, а Крис запрыгнул на него, высоко подняв книгу над головой, и повернулся к классу.
– Вот как от этого избавиться. Это реальность.
Он снова нанес удар учебником, на этот раз держал его двумя руками. Раздался хруст.
– Сначала я видел все – это было слишком, – но теперь я здесь.
Еще один удар. На этот раз от взмаха белый кафельный потолок забрызгало крошечными красными каплями. Что‑то пульсировало на затылке Криса, когда волосы упали ему на лицо, – в этом Люси могла поклясться.
– Все будет хорошо, ребята.
Еще удар. Мистер Чемберс дергал руками, словно рыба, выброшенная на берег, его обручальное кольцо звякало о плитку, а стоны глушил звук булькающей крови.
– У нас все будет хорошо.
А потом у Люси перед глазами поплыли маленькие сверкающие звездочки, и она опустилась на парту, не желая терять сознание, поскольку в классе происходило убийство, а еще она не могла дышать от перцового запаха, и было слишком поздно запирать двери, выключать свет и прятаться. Она не знала, что ей, черт возьми, следует делать. На секунду у нее возникло желание вскочить из‑за стола и усмирить Криса или сбить его с мистера Чемберса, но все происходило слишком быстро.
Из коридора донеслись мужские голоса. Что‑то вкатилось в класс и замерло рядом с ужасно тихим и неподвижным телом мистера Чемберса, но Крис даже не остановился и не заметил, что от предмета исходит фиолетовый дым, так как все еще размахивал книгой.
«У него ведь руки все в крови – как только книга не выскальзывает?»
По непонятной причине Люси ощутила укол вины за эту мысль, но тут же отвлеклась на запах ядовитого фиолетового дыма, внезапный громовой раскат перестрелки где‑то рядом, а затем на лицо Криса, съезжающее с головы и с хлопком ударяющееся о грудную клетку.
В воздухе висел злотворный запах перцовки, пороха и разбрызганной крови.
Класс полнился криками.
Тело Криса содрогнулось в последний раз и рухнуло на мистера Чемберса.
Прозвенел школьный звонок.
Он стал для Люси последней каплей. Где‑то в далекой части сознания родилась мысль: «Урок окончен», потом все перекрыл белый шум, а затем пришла пустота.
Глава 2
Попытки побега
В другом конце комнаты на комоде зазвенел будильник, и Люси проснулась, предвкушая очередной день притворства.
«Да, сегодня я в порядке».
«Нет, кошмары не снились».
«Да, мне интересно, будет на завтрак свежая черника или нет. Простые удовольствия тоже важны! Где бы мы были без маленьких радостей?!»
«Нет, не хочу идти на прием к доктору Нильсен. И я точно не утаиваю от нее никаких подробностей о том самом дне, чтобы она не упекла меня в психушку».
«Да, я прекрасно со всем справляюсь».
«Нет, мне не снился сон, в котором я запостила фотографию взрывающегося лица Криса Кармайкла в своем профиле, а затем опустила телефон между ног и наслаждалась вибрацией нескончаемых уведомлений. Ведь это значит, со мной что‑то не так, верно? А у меня все отлично!»
«Да, думаю, закончить школу все же надо, и, да, было бы неплохо ее сменить. Но разве Нильсен не говорила, что мне нужно все переварить в своем темпе? Спасибо за ваше терпение. Спасибо, что каждый день высказываете слова поддержки! Да, мы должны пережить этот сложный период вместе».
«Нет, у меня нет никаких суицидальных мыслей или мыслей, как навредить себе. Можете не сомневаться, со мной все будет хорошо».
У нас все будет хорошо.
Люси понимала: Хендерсоны любят ее, потому так себя и ведут. Она понимала: ей очень повезло, что в ее жизни есть Билл и Кэрол, и что они боялись, как бы она снова не скатилась в кататонию, как тогда, когда они только усыновили ее ребенком после трагедии в Перу.
И тем не менее после «инцидента» их любовь, бывало, ощущалась как гребаный свинцовый фартук на груди и их треклятая сердечная забота и защита удушали.
Днем она написала Бакету: «Умираю. Билл и Кэрол обращаются со мной как с олененком. Пожалуйста, приезжай. Съездим в „Эксчейндж“».
Семья Марвани не бедствовала. У отца Бакета была собственная дерматологическая клиника, а мать работала ассистентом стоматолога. Не совсем уровень Сент‑Эндрюса или IMTECH, но голод им не грозил. Они могли бы наскрести достаточно наличных на старый подержанный седан для сына, но хотели, чтобы он сам заработал деньги, поэтому Бакет работал неполный рабочий день в магазине «Калбертсон». По этой причине от него всегда пахло свежеиспеченным хлебом, когда он приезжал за Люси.
Она плюхнулась на переднее сиденье и сделала глубокий вдох.
– Обожаю этот запах!
– Это ж все хрень. Они даже не пекут ничего. Просто вкачивают ароматизаторы, чтобы все думали, будто хлеб свежий.
– Плевать. – Словно собака, идущая по следу, Люси принюхивалась к Бакету, придвигаясь все ближе и ближе. – Как же вкусно, мать твою!
– Ладно, ладно. Остынь, ненормальная.
