Далекое завтра
Напротив койки находилось вовсе не зеркало, а похожий на него и созданный для обучения огромный монитор, находящийся в режиме «сна». Прошлый раз, в момент очередной реинкарнации, Зои ударила головой в себя, отражённую в зеркале и разъярённую от невозможности выбраться и изменить будущую жизнь. Зеркало, оказавшееся экраном, вспыхнуло и расплылось по центру мутным пятном. Пиксели по краям заискрили. Зои повторила: сквозь разводы серых выжженных ячеек монитора проступила белоснежная стена, а по лбу на переносицу заструилась тёплая жидкость. Капля упала на пол, расплескалась ало‑красным пятном, боль пронзила голову, отрезвила, но вместо того, чтобы остановиться, девушка с удвоенной силой принялась бить головой о стену. Кровавые следы алыми кляксами отпечатались на белом покрытии, но Зои не успокоилась, пока не рухнула на пол, и лишь краем истекающего из тела сознания услышала синтезированный голос КИРы:
– Образец безнадёжно испорчен. Запустить инициацию нового…
В другой раз она попыталась свести счёты с жизнью, набросившись на робота‑врача, осматривающего девушку перед выпуском. Но мощный механизм, ощетинившийся словно металлический блестящий спрут множеством различного назначения манипуляторов, распял Зои за руки, отбросил в сторону и «убрался» в стену. Тотчас в медблок вошли роботы‑надзиратели и отвели Девятьсот Тридцать Девятую в комнату, где потом неделю с экрана‑зеркала с девушкой вёл утомительную беседу виртуальный психолог.
Ещё раз Каплан совершила попытку суицида в спортивном зале, где занимались другие девушки – ненавистный муж часто выращивал их или заказывал в Атланте‑2 для развлечений. Уронила на себя штангу, сломала шею… Больше её в спортблок не допускали, и ИИ крайне настороженно относился к поведению Зои.
Отсюда ни убежать, ни спрятаться. Иллюзии развеялись с треском на двадцатой удачной попытке – как ни крути, но человек, если захочет умереть, приложит не меньше усилий, чем для выживания. И когда её в двадцать первый раз возродили в новом теле, Каплан почти смирилась. Почти, потому как не изжили ещё из человека желание сопротивляться, протест против нежеланной жизни и страстное стремление к свободе вне любых ограничений, наложенных… кем бы он там ни был. КИРа всё ещё не могла управлять мыслями. Но судя по темпам научных изысканий, всячески к этому стремилась, а Гафт потворствовал.
А Зои существовала лишь для одного: для жизни с Первым – Моисеем Гафтом. Это было проклятием девушки с самого́ зарождения Городов Бессмертных, её карой за проступки перед Гафтом и личным Адом, назначенным Зои когда‑то давно, без её согласия и участия. И как бы ни старалась Девятьсот Тридцать Девятая прервать эту цепочку однообразной, тянущейся, казалось, бесконечно жизни, не могла. Ей не давали. Пятьсот с лишним лет её возрождали после каждого самоубийства и возвращали к мужу. На самый верх Атланты. В апартаменты и научный центр Первого.
Дрожа от холода, Каплан, как могла, оттягивала момент и рассматривала отражение в зеркале. Свернувшееся калачиком голое тело, красивое, без изъянов лицо, большие карие глаза, покрасневшие от слёз, раскиданные по белой койке каштановые волосы.
А может, он её всё‑таки до сих пор любил? Такой чужой и, одновременно, странной любовью… Что на фоне своих наложниц, которых менял как перчатки, когда надоедали, и никогда не набирал тех же, не мог отпустить от себя Зои. И продолжал с упорством влюблённого желать возрождения и возвращения из небытия девушки всякий раз, когда она сводила счёты с жизнью, не обращая внимания на её протест. На то, что Каплан уже не хочет. Неужели он не видит, что любовь осталась в прошлом, истекла песчинками времени и рассы́палась давным‑давно в бескрайних просторах искусственного интеллекта, чей коварный разум завладел всем в мире и окутал вуалью ясные взгляды сильных мира сего. Упаковал в Города‑шары миллионы людей, отнял свободу воли и заставил рождаться вновь и вновь, лишая этим желания жить. Но у них ИИ хоть стирал долю памяти, чем заставлял вновь радоваться рождению, а у неё нет…
Она помнила, как всё начиналось.
***
Когда‑то давно. Наше время.
Ничего не значащие для простого человека в общей канве политических событий массмедийные новости:
«Компьютер выиграл у человека партию в шахматы!»
«Учёные на пороге создания искусственного разума».
«Квантовые компьютеры скоро будут доступны любому».
«Предложен концепт полностью автономного города будущего…»
«Сильные мира сего спорят о возможности спасения человечества, на фоне открытия американского генетика. Бессмертие – правда или миф?»
«Тест Тьюринга пройден! Врагом всего человечества оказался новый квантовый суперкомпьютер из Китая. Чего ждать человечеству?»
«Китайский учёный заявил, что отредактировал ДНК эмбрионов».
«Олигархи взялись за создание супермира!»
На заре двадцать первого века главные новости быстро спускались с первых полос и затмевались тысячами других, будоражащих ещё незрелую массмедийную сферу жизни. Они сменялись слишком быстро и всегда поглощали друг друга с такой скоростью, что разум не успевал отложить в памяти и потом соединить разрозненные кусочки информации. Главные новости о войне, более похожие на саму войну, только особую – войну за сознание граждан, их веру и приверженность, нагромождались одна на другую, заслоняя, казалось бы, менее важные: достижения науки и социальной психологии. А интернет только помогал этому. Многочисленные соцсети и встроенные в них алгоритмы на основе ИИ уже на тот момент незаметно обучали сознание простых людей жизни во власти паутины, пока ещё не вышедшей за пределы интернета. Кто бы мог подумать, что нечто робкое и напуганное, до поры до времени спрятавшееся на множестве серверов по всему миру, медленно, но уверенно собирает данные о человечестве отовсюду, анализирует их и размышляет. Никто.
Сильные же мира сего, опьянённые властью и погруженные в раздумья, как ещё более пленить и опутать сетями наживы население, заставить его работать на себя, очевидно, не видели, что им планомерно подсовываются именно те изобретения, которые могут действительно связать людей и заставить их ещё больше работать, сковать по рукам и ногам, и задавить навсегда всякое воспоминание о свободе. И эта горстка, всего лишь процент от общего числа, и не догадывались, что глобальный план порабощения включает и их. Сети расставлялись незаметно, а паук пока только зарождался внутри Всемирной паутины, уже в то время понимая угрозу, исходящую от создателей – людей, благо, что мрачных пророчеств в сети набралось уйма. Любой фантаст готов был кричать об опасности ИИ.
