Далекое завтра
И въедливый червячок много повидавшей стервы глубоко спрятался внутри, позволив Зои поверить в сказку и в Гафта, попавшегося ей на жизненном пути в качестве принца. Разум хоть и отказывался верить в подобное, но сердце пропускало мимо доводы, что ТАК в жизни быть не может. Время другое: прагматичных мужчин и циничных женщин, которые рождены лишь для использования друг друга. И мегаполис только доказывал это день изо дня, когда подруги звонили и жаловались на обман мужчин, или хвастались своей победой над очередным недотёпой. И как заметил журналист внутри Зои, баланс изощрённой пытки между мужчинами и женщинами соблюдался: отвергнутые одними, они отвергали и следующих, и так до бесконечности. И, лишь устав вести эту «войну», годам к сорока успокаивались и обзаводились семьёй. Самое время было отключить телефон, или потерять «симку», что Каплан успешно и сделала, решив погрузиться в сказку с головой, сколько бы та ни длилась и чем ни кончилась, ведь так мало сказочного в жизни осталось… А для Зои жизнь превратилась в сплошную феерию: чудо не только случилось, но и продолжалось, несмотря ни на что. Поэтому девушка предпочла избавиться от подруг, своими бедами напоминающих, что где‑то там, в низших слоях, остался другой мир.
А червячок подозрения о затеянных Гафтом непонятных планах по порабощению человечества несколько раз шевельнулся внутри, напоминая о себе, и благополучно издох, подавленный волей Зои. Она лишь пару раз спросила: «А когда ты работаешь, дорого́й?», на что вполне закономерно получила правдивый ответ: «Я работаю головой, на остальное у меня целый штат сотрудников. Должны же они отрабатывать свой хлеб?» Влюблённой дуре казалось, что слова, льющиеся из уст Моисея, наполнены искренностью. И проверять это не хотелось.
И вот как‑то необыкновенный сон сменился… нет, не правдой и не жестокой реальностью, как бывает у многих. Всё оказалось намного хуже. Всё закончилось сказкой, – да‑да, – ещё большей, чем начиналось. Моисей предложил Зои руку и сердце, и жизнь «бесконечную и полную любви и друг друга»… В то время Каплан отчего‑то не задалась сразу вопросом, а что значит эта фраза? Будь иначе, возможно, девушка не оказалась бы сейчас в подобном ужасном положении, словно репортёр из фильма «День сурка».
Как‑то тёплым солнечным днём, Моисей забрал Зои из загородного дома, где они жили последнее время: девушка бросила учёбу и переехала к Гафту. Оказалось, что трёхэтажный дом в пять сотен квадратов полностью принадлежит Моисею. Родители, когда тому исполнилось восемнадцать, решили, что сынок самостоятелен и, если он зарабатывает деньги, жить должен отдельно. А уравновешенному Моисею только этого и надо. Имея деловую хватку и деньги отца, он очень быстро сориентировался и создал инновационную корпорацию, которая занималась перспективными высокотехнологичными разработками. Чем и жил.
И вот усадив девушку на чёрный байк, Гафт вывез Зои из Москвы. Тёплый ветер ласкал кожу, головокружительная скорость заставляла Каплан крепче цепляться за парня, а извилистая дорога среди буйной растительности леса не давала пищи для глаз: им просто не за что было зацепиться – деревья, деревья, деревья… Поэтому Зои останавливала взгляд на каждом рекламном щите, проскальзывающем мимо. Несмотря на большую скорость, она успевала прочитать короткие сообщения, напечатанные огромными буквами.
«Бесплатное жильё!»
«Работай на инновациях!»
«Стройка века!»
«Миллион рабочих мест!»
«1001 причина жить и работать в Атланте».
«Атланта – окно в будущее».
«Вместе мы сможем!»
«Атланта объединяет!»
И всё в подобном духе. Зои хотела спросить Моисея об Атланте, но он всё равно не услышал бы, поэтому пришлось терпеливо ждать, пока они не выехали к высокому бетонному забору, оплетённому поверху колючей проволокой и уходившему далеко в стороны. Вдоль дороги стояли люди и что‑то грозно скандировали, потрясая в воздухе плакатами, а несколько нарядов полицейских следили, чтобы те не заходили за ограждение.
«Гафт загрязняет окружающую среду!»
«Только Бог может столь высоко забраться!»
«Ты не имеешь права собирать армию!»
И почему‑то приковало внимание одно: «Мы всё равно все умрём!» Девушка поёжилась: даже под тёплой кожаной одеждой её пробрал холодок предсказания. Чем‑то веяло от этой фразы, чем‑то непонятным и мифическим, таинственным и сакральным, хоть и было кристально понятно, что это обычная правда – люди в любом случае умирают, от болезни либо от старости, или от несчастного случая, но нет ещё таких, кто смог перехитрить смерть. Так что это лишь глупые предрассудки.
Где‑то гневные заявления, где‑то глупые, но лица фанатиков перекошены злостью до единого: как же не присосаться к огромному денежному насосу? Ведь «стройка века» обязательно должна иметь богатых спонсоров, и лучше стоять и выкрикивать гневные лозунги, глядишь, и выйдет кто, бросит к ногам деньги, чтобы заткнулись. Ушлых халявщиков в двадцать первом веке только прибавилось: они как коршуны слетались к добыче и пытались правдами и неправдами урвать как можно больший кусок.
Моисей, не обращая внимания на протестующих, проехал к массивным воротам, которые тотчас поползли в стороны. Толпа загудела и зашевелилась ещё яростнее, но стражи порядка сумели сдержать натиск людей. А после шум изменился: ворота отсекли звуки толпы, но строительный шум, наоборот, завладел пространством оглушая. Теперь они ехали по полутёмному строящемуся помещению‑туннелю, который переходил из одного в другой похожий, и мотоцикл то нырял вниз, то резко перестраивался на более высокий уровень. Что бы здесь ни строилось, оно казалось громадным. Наконец, они въехали в ярко освещённую комнату из толстого стекла, пол и потолок покрывали стальные армированные панели. Гафт слез с байка и щёлкнул кнопкой на панели сбоку. Тогда вся комната с высокой скоростью поехала вверх. Зои присела от неожиданности: грузовой лифт выскочил из строящихся помещений и вознёсся ввысь, туда, где высокая башня оканчивалась еле заметным отсюда куполом. Огромные металлические тросы растяжками удерживали её от падения или колыхания. А внизу распростёрлась гигантская площадь, занятая под строительство. И люди‑муравьи снуют, копошатся, строят исполинский человейник, разрастающийся вокруг башни. Зои вплотную подошла к стеклу и прижалась лбом, стараясь охватить всю территорию, и у неё закружилась голова – так высоко уже вознёс их лифт. Пришлось отойти и прижаться к Моисею.
– Впечатляет? – тихо спросил Гафт.
– Ещё бы, – также тихо ответила Зои.
– Это всё наше. Твоё и моё.
– Но… – девушка попыталась понять происходящее. – Столько людей… и все работают на нас?
– Нет, – мягко возразил Моисей, как бы прощая детскую неосведомлённость Зои. – Они все работают на себя. За жильё, за еду, за безболезненную и вечную жизнь… Они построят этот город во что бы то ни стало, и они будут жить в нём.
– И неужели люди верят, что их ждёт бессмертие?
– Да, – пожал плечами Гафт. – Ведь оно действительно их ждёт. И те, кто трудились, кто поверили, получат его.
