Дама под вуалью

– О, наверное, это и правда очень интересно!

– И абсолютно небезопасно ни для кого, – ворчливо вставила Сесилия, до этого подозрительно посматривавшая на обоих. – И регулярные птичьи испражнения почти на голову – далеко не самое неприятное во всей морской жизни. Дорогая, мистеру Уильяму нужно работать, пойдем, прогуляемся.

И, не дожидаясь ответа, она проворно схватила молодую девушку под руку. Несколько мгновений помощник капитана корабля провожал их взором, но, поймав подозрительный взгляд пожилой гувернантки, направился в противоположную сторону.

 

 

******

 

Париж. Декабрь 1817г.

 

– Здравствуй, Гийом! – разбудил задремавшего на козлах кучера хорошо знакомый голос, и тот встрепенулся, чуть не упав. Рядом с лошадьми, ласково теребя им гриву, стояла дама в коричневом спенсере с меховым воротником и вуали, закрывающей практически все лицо.

– Миледи! Вот я верно подумал, что, пока нет пассажиров, отправлюсь на привычное место, вдруг вы будете меня искать. Куда едем?

– Никуда. Ты послушал, о чем болтают в районе шоссе д'Антен?

– Да, как вы и просили. Несколько часов там колесил и даже подвез двух джентльменов. Хоть я и не люблю всякие сплетни, но для такой дамы, как вы… – Гийом довольно развел руками.

– Слезай, пройдемся немного, – предложила девушка.

– Мне? Прогулка в вашем обществе? Что могут подумать о леди? – слегка растерялся кучер, но все же проворно спрыгнул на землю. – Хотя… Наверное, вам как раз все равно, а я могу себе польстить тем, что – уж простите мою смелость – но, кажется, вы могли бы стать моей дочерью…

Анна‑Мария молча улыбнулась, решив не комментировать все вышесказанное.

– Если позволите мне наглость… – Гийом предложил ей локоть, и они медленно двинулись вдоль улицы.

– Так что же тебе довелось услышать? – спросила девушка через пару минут.

– Признаться, я поначалу пытался запоминать имена, но потом понял, что, к сожалению, память меня подводит… Много разговоров про театры, чьи‑то наряды, здоровье какой‑то дамы, судя по всему, очень старой… А! Одна девушка утопла. То ли дочь чья‑то, то ли внучка. Чуть ранее уехал во Франш‑Конте один молодой маркиз, полагают, что бедняжка утопилась с горя, ведь им пророчили брак…

Анна‑Мария, видимо, слишком заинтересовавшись рассказом, неловко споткнулась о выбоину мостовой.

Очень жаль, – сказала она через пару мгновений, выдержав равновесие. – Верно, ты слышал, когда будут похороны?

– Пока пытаются найти тело… Она не в Париже утонула. Её меховое пальто и шляпку нашли в реке Эр недалеко от Шартра.

– Грустная история, – равнодушным тоном заметила Анна‑Мария. – Благодарю за хорошо выполненное поручение, Гийом. В целом этих новостей мне достаточно.

– Рад служить такой необычной и, к тому же, щедрой женщине, – честно признался тот. – Вы просили даже не спрашивать имени, и я не задаю вопросов, как видите.

– Через пару дней я покину Париж.

– О, миледи хочет развеяться? Вы же не так давно приехали.

– Что ж, значит, так надо.

– Вы вернетесь?

– Не уверена. Но думаю, что нет, – ответила она.

– Отправитесь по реке, дилижансом или, быть может, вам понадобится экипаж?

– Я еще подумаю. Если что, я знаю, где тебя найти, Гийом… А сейчас, пожалуй, поедем к одному человеку.

 

…

– Сэр, – Геральд робко вошел в гостиную. – Там к вам пришли…

– Какие еще, к чертям, гости?! – заорал в ответ Джордж Беррингтон, топая ногами. – Выпроваживай, я никого не жду!

– Да, но… Там дама… – пробормотал лакей.

Его робость было легко объяснить состоянием баронета, который несколько часов назад вернулся домой в лютом бешенстве, и изрыгал брань, путая при этом английские и французские слова. В основном он ругал себя и какую‑то женщину, величая ее преимущественно словами, которые не очень‑то применяют в приличном обществе. По обрывкам фраз Геральд понял, что всплыли какие‑то письма и доклады, подписанные самим баронетом и могущие стоить ему репутации и карьеры, однако сам он с пеной у рта готов доказывать, что это подлог и его подставили.

Когда на пороге появилась неизвестная женщина под вуалью и сообщила, что хотела бы увидеть сэра Джорджа Беррингтона, верный слуга интуитивно почувствовал, что гостья может иметь прямое отношение к сегодняшнему происшествию, и решился нарушить уединение господина.

– Дама?.. – баронет будто поперхнулся воздухом и напрягся. – Какая?

– Не могу сказать, сэр, она себя не назвала…

– Пусть войдет, – кивнул он и отошел подальше к окну, чтобы обозревать всю гостиную. Ком застрял в горле. Неужели к нему пришла она? Кажется, разгадка этой глупой и странной истории уже близка.

Шелест платья и стук каблуков были уже совсем близко.

– Добрый вечер, сэр Джордж, – голос Анны‑Марии вывел его из оцепенения. Но это не была сладкая речь искусительницы или милой кокетки. Девушка говорила в суховатой, немного властной манере с нотой надменности, при этом гордо держа голову. Под краем вуали просматривалась ироничная улыбка, так свойственная победителям.

– Вы! – выдохнул баронет. – Вы! Женщина, чье имя я, как выяснилось, даже не помню. Или – что точнее – не знаю!

– Собственно, разве это имеет какое‑либо значение?

– Значение?! – заорал он. – Кто вы такая?! Зачем вы пришли?! Ходите увидеть, как я застрелюсь?! Не надейтесь!

Анна‑Мария чуть пожала плечами:

– Мне не нужна ваша жизнь. Я не считаю, что обладаю правом решать, кому жить, а кому умирать. Я могу распоряжаться в этом отношении только собой. Если вы так хотите застрелиться – то это ваше право, я же надеялась на другой исход разговора.

Воцарилось молчание. Баронет прошёлся по гостиной туда‑сюда. Пламя камина отражалось на его идеально выбритом подбородке, придавая выражению лица особый гневный оттенок.

– Вы заморочили мне голову, обольстили, подсыпали что‑то в мое вино…

– Ничего подобного, – перебила его девушка. – Вы сами напились до потери восприятия!